Линкольн, Ленин, Франко: гражданские войны в зеркале истории

Утрачивая в обстановке все новых неудач симпатии в народной толще, ощущая изоляцию внутри собственной партии, председатель совета министров, он же военный министр, он же министр финансов и его сподвижники на международной арене – социалист Альварес дель Вайо и «чистый» республиканец Хираль – всю вторую половину третьего года войны в полном смысле слова разрывались на части в четырехугольнике Барселона – Париж – Женева – Мадрид. С политиками Франции, в которой все еще номинально правил Народный фронт, Негрин вел прямые переговоры, а в Кремль направлял эмиссаров. Он лихорадочно действовал на нескольких фронтах сразу. Рассчитывая на развязывание общеевропейской войны, он тайно ходатайствовал в Кремле об увеличении военных поставок. Одновременно он неустанно конструировал все новые мирные инициативы. Его посланцы согласованно с правительством Бискайи в изгнании, находившимся в Швейцарии, тайно предлагали правительству Италии стать посредником между сторонами испанского конфликта[221]. Через дипломатов третьих стран, в том числе Ватикана, он старался также наладить контакты с Франко. В коммуникациях с согражданами и с противной стороной Негрин, пользуясь опытом Кейпо де Льяно, стал широко применять радиообращения.

В мае 1938 года он и министр иностранных дел Альварес дель Вайо выполнили крутой внешнеполитический вираж с попыткой добиться военного вмешательства Лиги Наций (см. главу 5). После провала «воинственной» инициативы Негрин вернулся к инициативам гуманитарным. В августе 1938 года он в очередном радиообращении предложил противнику ради сокращения человеческих потерь Испании отказаться от применения смертной казни. Каудильо не счел нужным ответить на предложение, а республиканское правительство, тем не менее, номинально отменило смертную казнь. Республика значительно смягчила отношение к духовенству и верующим. К неудовольствию отъявленных безбожников – «чистых» республиканцев и анархистов – религиозные церемонии снова были сделаны возможными на свадьбах и на похоронах. Немногим уцелевшим на республиканской территории священникам правительство стало делать предложения выступить посредниками на мирных переговорах с националистами.

В июне – июле 1938 года германский посол не без озабоченности сообщал из Саламанки в Берлин: «Раздаются голоса, требующие окончания войны… В ставке Франко между ним и некоторыми генералами разыгрываются бурные сцены[222]

(очередным возмутителем спокойствия явился герой обороны Овьедо генерал Аранда. – С.Д.). Из-за того, что война развивается медленно, нанося Испании большой урон, требуют найти такую формулу, которая позволит положить конец военным действиям».

В декабрьском радиообращении к испанцам 1938 года Негрин выступил с сенсационным предложением объединить все республиканские партии и движения в «Национальный фронт»[223] в качестве первого шага к общенациональному примирению. Широко мысливший премьер-министр таким образом соглашался даже на роспуск собственной партии, которой он отдал свыше десяти лет жизни. На националистической территории идея Негрина вызвала отклик у значительной части фалангистов. Группа членов Фаланги составила план государственного переворота в целях избавления страны от Франко и заключения мира. Но Франко отвергал все идеи компромисса и переговоров. Его трибуналы пачками отправляли оппозиционеров в тюрьмы. В конце 1938 года за решеткой оказалось около тысячи вольнодумных фалангистов-примирителей.

В самой же Республике примирительное предложение Негрина обошлось без репрессий, но встретило полное непонимание. Выяснилось мрачное обстоятельство: в труднейшей обстановке надвигавшейся на Республику катастрофы ни одна из партий и движений Народного фронта не собиралась поступаться собственными интересами и статусом.

Провал мирных инициатив республиканского правительства во второй половине войны в условиях неуклонного ухудшения положения Республики не должно заслонять очевидного факта – предусмотрительности, энергии и гибкости некоторых республиканских лидеров. В заслугу Негрину и его окружению следует поставить то, что они, подобно Линкольну и в противоположность конфедератам США и российскому Белому движению, настойчиво искали возможностей прекращения огня и то тайно, то публично продвигали проекты скорейшего общенационального примирения.

Непримиримо настроенный Франко и его окружение, отклоняя или игнорируя мирные предложения республиканцев, усмирили диссидентов вроде Ягуэ де Льяно и Аранды и довели войну до крушения Республики. Хотя оно сопровождалось открытием истощенными республиканцами фронта и падением Мадрида без новых сражений, побежденные были сделаны объектом преследований и массовых наказаний на основании Закона о политической ответственности (см. выше).