Линкольн, Ленин, Франко: гражданские войны в зеркале истории

С завершением военных действий вся Испания стала «национальной», или «националистической». Однако на всей территории страны националисты сохранили режим осадного положения. Они не сократили, а увеличили количество военных трибуналов. Продолжали работать созданные во время войны концлагеря[224]. Количество смертных казней в 1939–1940 годах достигало 20–30 ежедневно. Иногда жуткая цифра доходила до 150 расстрелов в день. Большими взятками иногда удавалось спасти жизнь приговоренного, но тогда взамен него под расстрел попадал другой заключенный – не обязательно приговоренный к казни

[225]. Кроме расстрелов, «новое государство» стало применять гарроту – изощренный средневековый способ казни, отмененный в XX веке. Среди казненных было несколько республиканских министров, в том числе Хулиан Сугасагойтия, ряд военачальников (генералы Мартинес Кабрера[226]

и Пабло Эскобар) и политических комиссаров, лидер каталонских национал-сепаратистов – Компанис. `В применении высшей меры наказания соблюдалась зловещая «гласность»: списки расстрелянных власти вывешивали на тюремных воротах, чего не делали ни в России, ни в Штатах.

Смертных казней в «новом государстве» в 1939 году было столько, что даже сражавшийся ранее бок о бок с националистами последний командующий ИДК итальянский генерал Гастоно Гамбара – участник Каталонской битвы, прежде чем покинуть Испанию после победы, нашел нужным заявить националистам официальный протест против их неумолимости и призвать их к великодушию[227].

Прозвучавшие вовремя призывы Ягуэ и Гамбары были пропущены победителями мимо ушей. Проявления сострадания, милосердия к побежденным не укладывались в рамки «политики отмщения». Будущие примирители и демократизаторы страны, вроде молодого фалангиста Дионисио Ридруэхо, почти ничего тогда не смогли сделать в этом направлении. Прославленный военачальник Ягуэ, внесший солидный вклад в победу националистов, лишился министерского портфеля за действия в направлении прощения побежденных в сфере юрисдикции его министерства. Газеты националистов торжествующе-назидательно провозглашали: «Суровая юстиция Франко и новой Испании день за днем и час за часом удаляет тех, кто преступными деяниями угрожает обществу».

Внутреннюю политику «нового государства» до 1944–1945 годов историки резонно окрестили «политикой отмщения». Частью обвинительного приговора в трибунале помимо всего прочего могли стать: неисправное посещение церкви; уход за ранеными или больными республиканцами; отказ донести на противника режима или на подозрительное лицо; отсутствие в годы войны радости при извещении о военных победах националистов. После тюремного заключения самыми распространенными наказаниями стали: ссылка под надзор полиции, лишение гражданских прав (в том числе имущества), принудительные работы. Через указанные наказания прошли все попавшие в руки победителей военнослужащие Республики, кроме несовершеннолетних к моменту призыва, все ее профсоюзные активисты, муниципальные советники, все работники средств массовой информации и т. д.

Как и при монархии, национальные языки Галисии, Каталонии и Бискайи были запрещены, но теперь их региональные флаги и эмблемы пачками сжигали на кострах, чего не было даже при самых реакционных королях из династий Габсбургов и Бурбонов. Вывески и дорожные указатели повсеместно испанизировались. Почтовые работники «нового государства» стали возвращать отправителям письма в надорванных конвертах, если адреса были написаны не по-испански. На кладбищах по указаниям фалангистов и армейских офицеров разбивали могильные плиты и надгробия с текстами на баскском языке. Было запрещено давать новорожденным баскские имена. Бискайя несколько лет носила официальное клеймо «предательской провинции». Было возрождено запрещение каталонских танцев. Унижение побежденных было безмерным.