Лирика 30-х годов

В равнине, на холмов откосе, —Ну, где б ни привелось, —Навстречу Фландрия выноситБагряный шелест роз.Как ни взгляни — повсюду розы,Но истины ушлиНе в эту сладостную россыпь,А в серый слой земли.Под ним лежит необозримыйСолдатский Пантеон,Но все уносит синим дымом,Так унесен и он.И в это сумрачное летоЯ снова вижу их,Чей крик, не получив ответа,Под известью затих.Был день, закат, что шел, трезвея,По рвам, как по рабам,Как по ступеням Колизея,

По брошенным домам.И часовых все глуше гнулоУсталости кольцо,Пока ипритом не пахнулоВ померкшее лицо.Какие б розы ни свисали,Хотя бы на пари, —Но я кровавых тех красавицНе привезу в Париж.Я не хочу, чтоб розы ФландрииСтояли на окне,Они пустыннее, чем ланды,Чем Альпы при луне.Они безжалостней, чем поле,Где шли траншей круги,Но их срывают поневоле,Затем, что нет других.

«Как след весла, от берега ушедший…»

Как след весла, от берега ушедший,

Как телеграфной рокоты струны,Как птичий крик гортанный, сумасшедший,Прощающийся с нами до весны,Как радио, которых не услышат,Как дальний путь почтовых голубей,Как этот стих, что, задыхаясь, дышит,Как я — в бессонных думах о тебе.Но это все одной печали росчерк,С которой я поистине дружу,Попросишь ты: скажи еще попроще,И я еще попроще расскажу.Я говорю о мужестве разлуки,Чтобы слезам свободы не давать,Не будешь ты, заламывая руки,Белее мела, падать на кровать.Но ты, моя чудесная тревога,Взглянув на небо, скажешь иногда:Он видит ту же лунную дорогуИ те же звезды, словно изо льда!

Сентябрь

Едва плеснет в реке плотва,Листва прошелестит едва,Как будто дальний голос твойЗаговорил с листвой.И тоньше листья, чем вчера,И суше трав пучок,И стали смуглы вечера,Твоих смуглее щек.И мрак вошел в ночей кольцоНеотвратимо прост,Как будто мне закрыл лицоВесь мрак твоих волос.

«Стих может заболеть…»

Стих может заболетьИ ржавчиной покрытьсяИль потемнеть, как медьВремен Аустерлица,Иль съежиться, как мох,

Чтоб Севера сиянье —Цветной переполох —Светил ему в тумане.И жаждой он томим,Зарос ли повиликой,Но он неизгонимИз наших дней великих.Он может нищим жить,Как в струпьях, в строчках рваных,Но нет ни капли лжиВ его глубоких ранах.Ты можешь положитьНа эти раны руку —И на вопрос: «Скажи!» —Ответит он, как другу:«Я верен, как тебе,Мое любивший слово,Безжалостной судьбеСтолетья золотого!»

«Я люблю тебя той — без прически…»