Лисий шифр

– Даже если ты говоришь правду, лисонька, это ничего не меняет. Месть не является благим делом. Это не отменяет того факта, что ты посеяла хаос. Ты затуманила разум человеку! – сказал Воловья Башка. – Какое лиходейство!

– В самую пору демону!

– Нет, но… – я попятилась было, но врезалась в толстые ноги Лошадиной Морды. Деваться было некуда. Вот и конец. Меня схватят и отошлют в Диюй, где моей душе суждены муки десяти кругов ада. Меня будут окунать в кипяток, протыкать насквозь, сдирать с меня шкуру, как с апельсина, и что самое ужасное – заставят меня слушать оперу и делать вид, будто мне это нравится.

Если мне не удастся сбежать к Тео. Если я смогу вернуться в мир людей, я, наверное, буду спасена. Как все обитатели мира духов, Воловья Башка и Лошадиная Морда не могут попасть в мир людей, если их не призовут.

Воловья Башка поднял свои передние ноги, трезубец блестел в пульсирующем свете. Я пыталась каждым атомом своего тела сосредоточиться на Тео. На его лице. Его голосе. Воловья Башка ударил трезубцем, целя прямо мне в сердце.

– Тео! – закричала я.

33. Тео

– О’кей, ребята, зайдите в круг и возьмите себе спальный мешок, – сказала Сюлин. – Мы сыграем в пару игр и споём традиционные песни.

Я запрыгнул в круг и схватил спальник. Я запоздало сообразил, что выбрал место рядом с Дэнни, но, как ни странно, мне было всё равно. Он взглянул на меня и одурманенно улыбнулся. Поскольку мой разум, в общем и целом, был вихрем разноцветных искр, я не вникал в «игры», которым учила нас Сюлин. Мне запомнились лишь отдельные эпизоды: маленькие палочки, раскиданные безумным узором на полу, тёмно-красная краска, в которую нам велели окунать пальцы, – и нам всё время нужно было напевать странные пьянящие стихи на мандаринском, которые обычно давались мне с трудом. И пока я разливался соловьём, стараясь не отставать от остальных детей, у меня в мыслях то и дело мелькала Кай. И во всём этом ни капли логики.

Кай была опять в облике лисы и бежала со всех ног. Страх окутывал её тлетворным облаком. Чего она так боялась? Она замерла, уставившись на что-то мне невидимое, а затем открыла рот и выкрикнула моё имя, и я тоже закричал, потому что полетел, хотя и стоял на полу. Меня словно разрывало надвое, но никто, кажется, не слышал меня.

А я падал и не мог остановиться, я летел, и падал, и летел…

Что-то врезалось мне в грудь со всей мочи, сбив меня с ног. Мы оба закричали, лягаясь и отчаянно отбиваясь.

– Тео? Это я! Кай!

Я заморгал, вглядываясь в тень, сидевшую у меня на груди.

– Кай? Кай! Постой, ты мне опять привиделась? Я же…

– Почему ты здесь? – закричала она, пропустив мои слова мимо ушей. – Как ты здесь оказался?

Я вскарабкался на ноги, прижимая к себе Кай, и осмотрелся. Всё, что я собирался сказать, замерло у меня на губах. Я смотрел, и смотрел, и смотрел. Кай что-то ещё говорила, но я едва слышал.

Я был в небытии, из ткани которого скроены самые жуткие кошмары. На пределе слышимости шептали-кричали голоса. Обрывками доносился хохот и рыдания. Небо буквально кипело, облака вращались, словно в чане с супом, то и дело прошиваемые всполохами молний. Меня окружали деревья, или тени деревьев, я не мог толком разглядеть их в этом не-свете. Они возникали, когда землю освещали молнии, но когда свет мерк, деревья совершенно исчезали, я был уверен. Я и не думал, что деревья могут внушать страх, но эти были ужасающи.

Земля потрескалась и бугрилась толстыми узловатыми корнями, которые каким-то необъяснимым образом казались живыми. Они выглядели так, словно ждали подходящего момента, чтобы развернуться и заструиться по изувеченной земле, отыскать и обвить щиколотки.

Но хуже всего, хуже странного неба, и странных деревьев, и странных корней, было то, что чувствовал себя… незамкнутым. Как будто в моей коже проделали тысячу игольных отверстий, и теперь моя сущность, всё моё существо вытекало, а окружавшая меня тлетворность просачивалась внутрь. По жилам расползался ужас. Я не помнил, когда в последний раз так боялся. Может, в пять лет, когда я проснулся от кошмара, вопя как резаный.

Я крепче прижал к себе Кай. Здесь она одна казалась реальной, и я был безмерно благодарен, что она была со мной. Я вдруг подумал, что никого – кроме, само собой, Джейми – не хотел бы видеть рядом больше, чем Кай. Я с трудом сдержал порыв зарыться лицом в знакомый пушистый мех и разреветься так, словно мне снова было пять лет.

– Кай? – Мой голос звучал искажённо, словно доносился далёким эхом, а не из моего рта. – Где мы?

– Я всё пытаюсь тебе сказать. – Мордочка Кай была искажена от ужаса. – Мы в Преддверии.

– Каком ещё Преддверии?

Кай посмотрела на меня, оскалив зубы и поводя ушами, словно прислушиваясь к чему-то дурному:

– Это земля, что разделяет мир духов и Диюй. Тео, мы на пороге ада.

34. Кай

У меня все волоски на шкуре встали дыбом, все нейроны в мозгу заискрили на предельной скорости, и единственный вопрос гремел сквозь хаос: почему Тео здесь?