Лисий шифр

Отрава вскипела у меня в животе, и гнев хлынул наружу. Она знает. Она знала. Она участвовала в плане похищения.

Открытие настолько потрясло всё моё существо, настолько разъярило, что я сама не знала, что намереваюсь сделать, пока не сделала это. Я погрузилась в глубины себя и сплела чары. Чары настолько запретные, что я не осмеливалась прибегать к ним более ста лет. Чары, затуманивающие сознание[80]. Едва они были сплетены, я передумала и попыталась поймать вылетевшее заклинание. Долю секунды я удерживала его, но затем оно вывернулось на свободу и ударило Сюлин прямо в лицо.

Глаза Сюлин распахнулись, затем затуманились.

– Ох!

– Нет, нет, нет…

– Разумеется, сэр, – сказала она, и хотя она по-прежнему не сводила с меня глаз, взгляд её нельзя было назвать осмысленным. – Да, это совершенно оправданно. Мы непременно должны оставить Тео в программе.

У меня внутри всё ухнуло. Кажется, меня затошнило.

– Ну и всё будет убрано к вечеру, а к утру аудитория будет восстановлена, так что ничего страшного не произошло. Спасибо за снисхождение. – И с этими словами Сюлин удалилась.

Ох, нет. Я совершила самое дурное деяние из всех – непосредственно затуманила разум человека.

При одной мысли об этом я чувствовала, как сама моя сущность расщепляется – как если бы на куртке расстегнули молнию. Если создания, существующие в высших сферах, такие как лисы-оборотни, поддаются низменной натуре, последствия бывают ужасны. Каждый аморальный поступок усиливает нашу низменную сущность, пока она не превозмогает наше сознание, превращая нас в демонов.

Частью своего рассудка я осознавала, что именно это происходило со мной. И я закричала самой себе: «Кай, ты развращаешься, становясь демоном, БОРИСЬ!»

Но я не боролась.

Как капля чернил, упавшая в воду, моя низменная натура окрасила всё моё существо, и это было… приятно. Я ждала боли или слабого жжения, но нет. Это оказалось сладостно, как глоток горячего шоколада в промозглый осенний день. Одна за другой мои мышцы расслабились, удлинились, заматерели, и я почувствовала себя очень СИЛЬНОЙ. Зрачки расширились, а сердце понеслось, как дикий жеребец. Я могла схватить Сяохуа за гриву и хорошенько помутузить, словно ничтожного червя.

Если бы захотела. А я хотела, да, да! Я хотела рвануть прямо в небо, взрезав тучи, сдёрнуть звёзды, горящие, пламенные, и обрушить их обратно на землю. Может, тогда они узнают, каково это – потерять Джейми.

Джейми.

Это имя заставило меня замереть. Но я не сразу смогла учуять суть. Оно было… и остаётся… важным для меня когда-то давно. Но…

Ох. Джейми.

Туман рассеялся. Новообретённая сила покинула меня так внезапно, что я, тяжело дыша, рухнула на землю, слабая, как щенок.

Ко мне заторопились шаги.

– У тебя получилось? – спросил Тео. – Ты убедила её не выкидывать меня из программы?

Моё нутро наполнилось желчью. Я заморгала на него мутными глазами:

– Да. А теперь уходи, мне дурно.

– Но тебе нельзя вот так лежать! В любую минуту может показаться очередной Глаз. – Он с неожиданной силой дёрнул меня за руку и поднял на ноги.

Я знала, что Тео был прав, но чем дольше я ковыляла за ним, тем больше меня захлёстывала демоническая злоба. Его не заботит моё самочувствие. Он помогает мне лишь потому, что не хочет сам попасться.

Когда мы углубились в лес, я бессильно осела на землю и наконец перекинулась из отвратительного обличья Крейтона Уорда.

– Ты почему в обличье лисицы? – спросил Тео. – Нас могут увидеть. Перекинься в золотую рыбку!

Я как ни в чём не бывало принялась вылизывать переднюю лапу. Всё тело сделалось ужасно чувствительным, я словно ощущала крохотные молекулы воздуха, скользившие по шерсти. Меня просто в дрожь бросало. И почти неодолимо хотелось укусить…

– Алло! Земля вызывает Кай!

Я вскочила и с рычанием оскалила зубы. Какой мягкой выглядела его кожа! Какой он был пухлый! Как замечательно погрузить зубы в его шею…

– Знаешь, я только что понял… Я не поблагодарил тебя.

…Я почти чувствовала, как горячая кровь льётся в мою пасть… что?

– Вся эта сумятица с Пэном… и это целиком моя вина. Ты помогла мне разгрести эту кашу, а я даже спасибо не сказал. Так что спасибо тебе, Кай. Ты просто… – Тео сделал глубокий вдох. – Неоценимая.

Во мне волной поднялось непонятное чувство.

– Прошу прощения, я чрезвычайно ценная! – сказала я, чтобы скрыть смущение.

– «Неоценимая» именно это и значит, гений! – Тео закатил глаза.

– Нет, правда? Английский воистину самый ужасный язык, а я знаю почти все ваши языки! – И продолжая трещать о несовершенстве людских языков, я вдруг поняла, что я больше не чувствую себя как звезда, готовая взорваться. Я прервала тираду и осторожно вздохнула. Затем сделал вдох поглубже. То, что Тео поблагодарил меня, остудило мой гнев, а с гневом ушло и неспокойное ощущение утраты самообладания. Он признал ценность того, что я сделала. Выдохнув, я почти пришла в себя. Окрепшая связь между мной и Тео очистила мою душу, пускай самую малость. Я взглянула на Тео, и его плоть больше не казалась мне соблазнительной на зуб.