Любовь без поцелуев (СИ)

Это было похоже на неодолимую волну, на что-то, прошедшее сквозь меня, добавившее бесконечной, бесконтрольной решительности, а что делать – я знала и так. Резко разбежавшись, я толкнула её в спину – обеими руками, вкладывая в удар весь вес, всю злобу, всю ненависть, сама едва не падая, но, в последний момент, мёртвой хваткой вцепляясь в перила. А она – не успела.

Девка, которую я почти не запомнила – имя да стразик в носу, скатилась с лестницы с взвизгиванием и вдруг замерла. Я смотрела на неё, на странно повёрнутую голову и отчётливо понимала – она мертва. Мертва. Окончательно мертва.

Всё – решительность и ненависть, и секунда злобного триумфа сгинули, как под порывом ледяного ветра. Солнце так же светило, где-то на переферии слуха раздавался тот ни с чем не сравнимый звук – не-шум-не-тишина, который всегда стоит во время учебного процесса. А человек лежал мёртвым. Всё.

Нужно было кого-то позвать, попытаться объяснить, как-то оправдаться – а может ли оправдаться убийца? Я развернулась и увидела его.

Это был парень из моего класса. Я к нему особо не присматривалась раньше, вообще мне сложно было тогда идентифицировать парней. Они не лезли к нам, кроме некоторых, но, в общем-то, были все одинаковыми – в форме, коротко стриженные.

Этот не был исключением – жутко худой и довольно высокий, он был выше всех в классе. Очень светлые волосы, светлые брови. Странные, чересчур светлые глаза – никогда и ни у кого я не видела таких глаз – ни до ни после. Почти сошедший синяк под глазом.

Он смотрел и улыбался. Это была улыбка… Словно ты всю жизнь бредил Египтом и вдруг, в взятом на сдачу лотерейном билетике, тебе выпала поездка к пирамидам. Такая радостная улыбка, улыбка, когда сбывается твоя мечта.

Он потом сказал, что всегда мечтал увидеть, как кого-нибудь убивают. И всегда мечтал познакомиться с убийцей.

Тогда, конечно, я этого не понимала. «Что он смотрит?!!! Он что, не понимает?!!» Где-то хлопнула дверь.

– Канай, давай, по-бырому! – прошептал парень.

– А-а-а? – у меня голос дрожал и истерика подступала к горлу. Труп приковывал мой взгляд.

– Пиздуй отсюда, живо, пока не запалили! Ща приебутся, я скажу, что она при мне уебалась, у меня с ней тёрок не было, мне поверят. Ну, чё встала! Вали!

И я убежала. Убежала и пряталась в каких-то углах, и рыдала до самого вечера. В тот вечер ко мне не цеплялись – ещё бы, такое событие! Одну школьницу нашли мёртвой!

– А кто нашел?

– Да этот… Псих из восьмого.

Так его тогда звали. Прозвище Сатана пришло позднее, а право зваться по фамилии – и вовсе в самом конце. Он это заслужил.

Я два дня провела, как в тумане. Вскакивала по ночам. Стоило кому-нибудь из взрослых ко мне обратиться, как мне казалось – они знают. Все знают. Догадаются. Что же со мной будет?..

А этот парень? Я посматривала в его сторону. Он обычно торчал в компании старшеклассников или таскался со своими друзьями-ровесниками. Я набралась мужества и спросила у одной девчонки, кто это.

– Это? Стас Комнин. Ваще псих. Он тут недавно, но уже всех заебал. Дерётся, как чокнутый, боли не чувствует. Он чё, тебе нравится? Ну ты и дура!

Я молчала. Я не знала, что сказать. Это было самое страшное время в моей жизни – я не знала, что делать, что будет завтра. Всё потеряло смысл, мир лишился опоры. Только холод и страх. И одиночество.

Мысль о самоубийстве пришла мне в голову спонтанно. Просто в какой-то момент я подумала – я больше не могу. Не смогу это терпеть, так жить. И зачем? Кому я нужна? Матери? Зачем жить, если тебя все ненавидят?

Мне было только тринадцать лет.

– Привет.

– А?! – я пряталась в библиотеке, единственном месте, где можно было посидеть спокойно. Тут было хорошо, пахло старой бумагой, клеем и чем-то неуловимо едким от старых, оббитых клеёнкой скамеек.

Это был он, тот самый парень, Псих. Стас Комнин – через «и». Синяк с его лица уже сошёл, зато губа была разбита, у рубашки, казалось, был оторван, а потом наскоро пришит воротник. В школе – в моей бывшей школе – к такому бы я не подошла и на десять метров. Он выглядел, как выглядит тот самый человек, который мешает всем жить, которого хочется убрать со своего горизонта, да он таким и был. Правда.

– А… А что тебе надо?!

Вот оно. Вот и настал момент. Мне стало страшно, страшно настолько, что ноги подкосились и книга выпала из рук. Этот Псих посмотрел на книгу с таким видом, словно впервые видел. Старый, потрёпанный томик Беляева – какие мелочи порой хранит память!

– Я Стас. А ты Катя? – он нагнулся, поднял книгу, внимательно её осмотрел и пожал плечами.

– Ну да.

Я всё думала, что ему надо. Ответ напрашивался сам собой – ну что ещё захочет взрослый (он казался старше меня) парень за молчание? Он него сильно пахло сигаретами – совершенно неуместный запах в библиотеке. Я сжимала руки на книге, раз за разом читая название «Человек-амфибия», только чтобы не глядеть ему в глаза. Вот оно.

Сколько всего я наслушалась в последние дни. От парней, от девчонок. Вот оно. Это должно было случиться.