Любовь без поцелуев (СИ)

Я вспомнил рассуждения Стаса на эту тему.. Непонятно только, зачем он мне это говорит?

– Честно говоря, слабо. – Я вдруг вспомнил откуда-то из раннего детства книги и на них (с обратной стороны) цена – сколько-то рублей, сколько-то копеек. На мой вопрос отец объяснил, что эта цена была указана, чтобы везде, по всему Союзу, книги стоили одинаково. Меня это только рассмешило – да в ларьке и в рядом стоящем магазине один и тот же чупа-чупс стоит по-разному! А ведь люди и правда так жили, годами… – И, наверное, не хотел бы так жить.

– Насколько я знаю, вы собираетесь уехать на учёбу в Англию. Думаете остаться там?

– Честно говоря… Я ещё не решил. – Я внимательно вглядывался в сидящего напротив мужчину. У меня было чувство, что он хочет донести до меня какую-то мысль.

– Что ж, в любом случае я займусь вашим вопросом. Всего доброго, Максим Анатольевич.

В последнее время меня часто начали называть по имени-отчеству. Честно говоря, мне это нравилось. Я сразу начинал чувствовать себя офигенно крутым.

Обдумывание «праздника жизни» доставляло мне необыкновенное удовольствие. Спирит частенько говорил, что «предвкушение не менее сладостно, чем само событие», и теперь я понял, что он имел в виду. Я покупал разные вещи для Стаса (в том числе и приглянувшуюся мне тогда «косуху», которая, когда я её надел из интереса, чуть не согнула меня), долго выбирал эту гипоаллергенную косметику. Заказывал полотенце с вышивкой. Купил мобильник, дорогие часы. Рядом с бутиком, где я покупал часы, был ювелирный отдел и я на секунду завис около колец. В большинстве всё выглядело несколько пошловато – не так, как цепи и перстни братков из девяностых, но тоже банально. Хотя, вон ничего – платина, похоже, треугольный чёрный бриллиант и рубины. И вообще… Дарить кольцо – это как-то слишком. Потому что…

Это признание. Без всяких слов. Я просто не рискну.

Одно из происшествий ещё крепче уверило меня в том, что я поступаю правильно и что это – мой выбор. За неделю до СОБЫТИЯ мне позвонил Спирит и голосом мрачным, как история Тёмных веков, попросил зайти. Я пришёл и чуть не выпал в осадок. Левая сторона лица Спирита представляла из себя, мягко скажем так, отбивную.

– Твою мать… – всё, что я смог выдавить из себя, и тут же был затащен в дом, сопровождаемым шипением «не сшшштой на пороге, шшшахоти»! Я решил, что ему и зубы выбили, но, как пояснил он чуть поздней, это реакция на обезболивающее.

По скупым объяснениям, перемежающимися проклятьями и угрозами, я восстановил картину. Короче говоря, наш готический прЫнц допрыгался. Он как-то случайно попал в поле зрения какого-то озабоченного мужика, которому, видимо, неправильно объяснили, что мой друг за штука и с чем его едят. Тот подкатил к Спириту с явным предложением (не руки и сердца, а всего лишь бабок и койки) и был послан. Возмутившись тем, что какая-то шлюха его бортанула, он решил пойти в наступление. Короче, Спирита оглушили или что-то ему подсыпали и вывезли за город не с самыми благими намерениями, где, собственно, и провели воспитательную работу, результаты которой я видел у него на лице.

Однако похититель («Он труп! Он у меня до лета не дошшшывёт!»), повторюсь, не знал, что мой друг представляет из себя, потому что развязал его, и это была самая роковая из его ошибок. Спирит ухитрился оглушить его стулом, прихватить мобильник, выбраться из коттеджа, где его держали, и угнать тачку, выбив ей ворота. Когда-то давно Спирит изучал всякие там «Как быть, если вы оказались заложником» и прочие «спасения утопающих – дело рук самих утопающих» и вот поди же ты – пригодилось! Может тоже почитать как-нибудь…

– Стоп. «Остановись мгновенье, ты прекрасно!» Запомни этот год, этод день, этот миг, – я набрал побольше воздуха в лёгкие и выдохнул, – Я ЖЕ ГОВОРИЛ!

Наконец-то это говорю я, а не он мне!

Спирит выдал мне список вещей и продуктов, которые я ему должен купить.

– Почему я, а не кто-то из твоих?

– Потомушшшто только тебе я доферяю нашшштолько, што ты мошеш фидить меня таким.

– Ладно, но у меня ответная просьба. Первого числа свозишь меня в интернат.

– Ага, ты фсё-таки решил?

– Да, – я прикусил щеку изнутри, – скажешь, я неправ?

– Я ничего тебе не шкажу, штоб, есссли што, не ошшштаться крайним.

Когда я набирал номер, у меня подрагивало всё внутри. Так удачно всё совпало – отец со Светланой куда-то уезжали, то ли в немецкую клинику, то ли в швейцарскую – Светлана-то не первой молодости, да и отец тоже… Иногда мне очень хочется, чтобы она ногу подвернула, грохнулась с лестницы и… Ну, в общем, в лучших традициях мексиканских сериалов (ах, и ещё в кому, а потом всё забыть, как же без этого).

– …Анатолий Владимирович, при всём моём уважении…

– Вить, ну, ты сам понимаешь, насколько трудно сейчас в Москве найти что-то подходящее. Я не хочу огорчать Светочку, сам понимаешь. Пусть поработает под твоим присмотром, ну, не знаю… Водителем, что ли. Всё, разговор окончен. – Отец вышел из комнаты, прошёл мимо меня, я привычно сделал вид, что его не увидел.