Любовь и бессмертие

– Правильно чувствовала, в тот день я в первый раз тебе изменил. Как прежде, до тебя, после напряжённых переговоров минутная похоть, не задумываясь, без имён, без прелюдий. Пашка догадался, думал, расскажет тебе.

У меня перед глазами возник прямой взгляд Паши, в тот вечер он напомнил: «Я – рядом».

– Домой приехал, не мог смотреть тебе в глаза, целовать боялся. Ты в детской деток кормила, нежная, красивая, такая моя, родная… целуешь меня, в любви признаёшься… Стыд я, Лида, не знал, как скрыть, стыдно было, что слово нарушил. Хотел в тот же вечер в Кресле Правды покаяться и не решился… Только с тобой обнаружил, что я трус.

– А ты не боишься, что у тебя по всему свету, вот так, по минутной похоти, детей родных понабросано?

– Не боюсь! Я куда попало семя не сливаю.

Сузив глаза, Сергей долго молчал, глядя на языки пламени в камине. Сухо, отрывисто заговорил снова:

– Я виноват и жду прощения восемь лет. Я никогда не дам тебе развод. Я буду до самого своего конца биться лбом в твою дверь. Я буду ждать и надеяться, что ты смилостивишься и откроешь её. Я не могу представить свою жизнь без тебя. Если мы расстанемся, меня ждёт ад в сотни раз более страшный, чем тот, в котором я жил до встречи с тобой.

– Выходит, перед нами простая дилемма, надо всего лишь договориться, кого из нас двоих мы принесём в жертву.

Он нахмурился и посмотрел на меня.

– О чём ты?

– Если мы расстанемся, тебя ждёт ад, если я вернусь к тебе, ад ждёт меня.

– Почему?

Я протянула открытую ладошку.

– Дай презерватив.

Всего миг – его рука не дёрнулась, движения не было, было намерение. Он понял, что я заметила этот миг и замер. Я впервые видела, как Сергей краснеет.

– Похвально, что ты всегда готов к безопасному сексу! – усмехнулась я.

Я наблюдала за его лицом – стыд, униженность, возмущение, злость, желание обидеть сменяли друг друга, но он не позволил выплеснуться эмоциям. Я спросила:

– Теперь тебе понятно, как легко перейти от любви к ненависти? Представляешь, как бы здорово мы жили эти восемь лет?

– Я не могу поверить, что ты шарила в моих карманах.

– Я и не шарила.

Несколько мгновений он молчал и вдруг оглушительно расхохотался. Смеялся долго, до слёз. Достал платок и, утирая глаза, ещё некоторое время посмеивался.

– Серёжа, я не понимаю, что тебя насмешило. Мне не смешно. Мне опостылел наш разговор и, чтобы завершить его, я выскажу свой взгляд на нас и нашу ситуацию.

Демонстрируя внимание, Сергей развернулся ко мне всем торсом. Глаза его насмешливо блестели.

– Ты решил превратить всё в фарс? – спросила я.

Он оставил мой вопрос без ответа.

– Пусть так. – Я помолчала, раздумывая с чего начать. – О тебе. Я надеялась, что за время разлуки ты разобрался в себе. Сегодня поняла, что ты и цели такой не ставил. Да и зачем? Ты просто ждёшь, как охотник в засаде, ждёшь, потому что знаешь – я всё равно выберусь из укрытия, тоска заставит, сама позову. Что и случилось сегодня. При выборе случайный секс или наш брак, ты выбрал секс. Меня унижает, как дёшево ты меня ценишь. Меня и нашу жизнь. Ты не терпишь условностей в личной жизни, исповедуешь свободу выбора, и даже добровольно взятые на себя обязательства для тебя вторичны. Твой наркотик – вкус победы. Когда у тебя возникают сложности, будь то деловые переговоры или взаимоотношения в семье, проходное соитие – это некий победительный акт, некий маленький символ победы. И история со мной укладывается в эту формулу. Тебе не удалось заполучить меня в школьные годы, и именно неудача манила тебя много лет. Встретив меня, ты шёл к крайне важному для тебя ощущению полного обладания: «Ты – моя!» Фантомы прошлого не давали поверить в победу около пяти лет. Но как только ты понял, что я твоя, вкус победы ушёл, растворился в обладании. Сейчас ты всего лишь стремишься к возвращению своей собственности. Как только ты добьёшься прежнего полного ощущения обладания, вновь появятся причины для соития на ходу.

По мере того, как я говорила, насмешливость из его взгляда ушла, чуть сузив глаза, он внимательно слушал каждое моё слово. Я продолжала: