Любовь и бессмертие

– Помнишь, ты у Кати в комнате ночевала? Я злился на тебя. Я понимал, что ты с Катей, потому что Кате страшно, но всё равно злился. Почти месяц мы не были вдвоём, днём ты была занята, а вечером смотрела виноватыми глазами и уходила. Я выезжал на трассу и гонял, скорость успокаивала, позволяла взглянуть на ситуацию по-другому. Потом заболел Стефан. На этот раз секс у нас был, но сразу после ты уходила к Стефану. Я с ума сходил от ревности, шёл к двери подслушивать, знал, что ничего не услышу и всё равно подслушивал. Злился на твоё упрямство. Можно нанять нескольких, сменяющих друг друга, сиделок, но ты непременно сама хотела быть с ним. Я почти не спал, каждую ночь гонял до утра, но на этот раз скорость не помогала. Там на трассе я её и подцепил.

– Она что, придорожная проститутка?

Он поморщился.

– Нет. Она с кем-то поругалась, убежала и в слезах брела домой. Потом вы с Катей в очередной раз рассорились, ты искала утешения не у меня, а в объятиях графа, а Катя плакала на груди Стефана, и я опять никому не был нужен. Я зашёл к Максу, думая побыть с ним, Макс занимался разработкой какой-то программы, и я явно мешал своим присутствием. Я решил, что раз никому не нужен, поеду в гостиницу напиваться. Не помню, как я у неё оказался. Я вообще тот вечер не помню. Пришёл в себя только к полудню следующего дня в её спальне. А через пару месяцев она позвонила и рассказала, что я заявился к ней весь в соплях – плакал о какой-то женщине, она рассердилась и хотела меня выгнать, а я… в общем, теперь она беременна.

– Как ты понял, что ребёнок не твой?

– Я заходил к ним. – Он вновь поморщился. – Не к ней! Я старался быть отцом. Маме малыша самое большое счастье торговый центр посетить – поесть на фуд-корте, тряпок накупить, какую-нибудь дрянь в кинотеатре посмотреть. Дитя тоже ничем не увлечёшь – с рук не слазит, постоянно что-то сосёт, то палец, то соску, хнычет постоянно. Как-то книжку ему читал, вспомнил, какими были в этом возрасте Макс, Катя, подумал: какой-то не мой ребёнок, не в меня. – Он умолк, только сейчас обратив внимание на то, что я целую его ссадины, и отдёрнул руку. – Перестань! В общем… ей от меня только деньги нужны были, а я зачем-то дитя воспитывать взялся. Я те четыре года жил в состоянии отвращения к себе, противно было в зеркало смотреть – брезговал. И боялся. Бог мой, если бы ты знала, как я боялся, что ты узнаешь. Помнишь, я увидел тебя со Стефаном? Ты плакала, каялась, а я думал, как ситуацию себе на благо развернуть, рассказать про свой грех и ваш поцелуй в свою защиту использовать. Не знаю, как торг не начал?

Лида, я тебя ни разу не благодарил. Как тебе удалось не лишить меня уважения детей? Что ты говорила им? Как ты защитила меня? Я благодарен, Лида, что дети не изменили отношения ко мне.

– У тебя умные дети, Серёжа. – Я вздохнула. – Твой рассказ ничего не может изменить, всё это уже прошлое. Один случай, имевший последствия, а сколько их было и будет ещё?

– Не будет. А обо всём, что было, я расскажу.

– Зачем? – Я вяло пошутила: – Если ты обо всём будешь рассказывать, мы никогда разговор не кончим.

Моя невесёлая шутка не зашла, помолчав, Серёжа произнёс:

– Ещё одна измена была.

Я усмехнулась.

– Одна? А когда за один вечер несколько раз, это одна считается? Сколько в тебе вожделения, если ты не раз от одной женщины к другой в течение вечера бегаешь? Или это особый род возбуждения, когда прямо под носом у одной занимаешься сексом с другой?

Вначале Сергей посмотрел на меня с недоумением, потом глаза его зажглись сухим блеском гнева, едва слышно он… прошелестел, да, именно так! словно сухие листья нанизал слова во фразу:

– Лида, ты что несёшь?

– Ты не помнишь? Максу и Кате и полугода ещё не было. Николай привёз семью Михаила. Светлана – манкая, красивая, как она тебя хотела! В тот вечер ты и с ней, и со мной…

Схватив за плечи, он встряхнул меня так, что я клацнула зубами. Оттолкнул от себя и рванулся к камину. Встал, наклонив голову и вцепившись руками в каминную полку. Я смотрела, как под тканью пиджака ходят его лопатки. Подтянув к груди коленки, я обняла их руками и высохшим ртом прошептала:

– Серёжа, прости.

– Ты… ты соображаешь, что… говоришь? Ты… как Николай… ты… – Он шумно выдохнул и, переведя дыхание, продолжал спокойнее: – Ты что думаешь, я в своём доме? … Там, где мои дети? – Повернулся ко мне. – Я кто… по-твоему?

Убегая от его взгляда, я уткнулась лбом в коленки и попросила:

– Серёжа, давай прекратим этот разговор, хватит ворошить прошлое.

– Я никогда не был со Светланой. Как ты это себе представляешь? Светлана замужняя женщина, работает у меня в найме, живёт в моём доме, а я её по углам тискаю?

– Серёжа!

– Маленькая, я не сплю с теми женщинами, с кем у меня деловые…

– Прости!!! – заорала я, прерывая его.

Он умолк, и я поспешила пояснить:

– В тот день я была сама не своя, что-то чувствовала… вот и напридумывала. А когда узнала об измене, утвердилась в придумках…

Гнев его ушёл, он вновь сел на диван и уставшим голосом произнёс: