Любовь и ненависть в Ровердорме

И мы пробовали – а еще смеялись и болтали, обсуждая произошедшее вчера в «Стрекозе», после чего Нэнси рассказала последние новости, с которыми прибыли к ним в дом столичные маги этим утром.

Ожерелье графини Астон нашли и уже сегодня его собирались вернуть владелице. Да, обнаружили пропажу именно там, где указал Лоуренс, – на почте в Ольсене, и служащий узнал отправителя. Вернее, отправительницу.

Ею, конечно же, оказалась Кейт Истром, так что той уже не отвертеться.

Хотя Нэнси, по ее словам, было даже немного жаль Кейт.

Ее отец оказался никаким не столичным магнатом, а совершенно дрянным человеком. Картежником и прощелыгой, который, по словам Кейт, научил дочь воровать, а потом заставлял ее делать это снова и снова. Сам же он сбывал украденное, но пропивал и проигрывал деньги, из-за чего Кейт была вынуждена совершать преступления, чтобы обеспечить себе и отцу, как она это называла, «достойный образ жизни».

– Ну что же, теперь Кейт Истром и ее отца ждет вполне достойное существование в тюрьме, – заявила Марион, после чего отправила в рот бисквитную корзиночку с бруснично-яблочным вареньем. – Восхитительно! – заявила нам, прикрыв от наслаждения глаза. – Пусть твоя столичная родня наконец-таки убирается домой, а свою кухарку оставят! Она нужна нам здесь, в Ровердорме, так ей и передай!

На это я пожала плечами – потому что понятия не имела, что взбредет в голову неугомонной тете Азалии, когда та почувствует себя лучше. Но думать об этом не хотелось – я все еще жила надеждами на лучшее.

А еще поглядывала на повеселевшую, розовощекую Лиззи и гадала, пошел ли наш разговор ей на пользу. Но если он пошел, то когда ждать результатов? Мне очень хотелось, чтобы сестра поскорее заговорила, хотя я и понимала, что все не так просто.

Тут Лиззи кинула на меня выразительный взгляд, после чего покосилась на окно.

– Что там такое? – поинтересовалась Нэнси, заглядывая мне через плечо.

На это я вздохнула, так как увидела на одной из лесных прогалин то, что до этого заметила сестра.

– Кажется, я вижу белого волка! – воскликнула Нэнси. – И точно, он бежит за нами!

– Так и есть, – отозвалась я, размышляя, заметили ли оборотня дядя Расмус и Донахью. К тому же Шоун был не один, я увидела еще несколько его рыжих сородичей.

Кажется, кучер тоже заприметил оборотней, потому что лошади прибавили ходу.

– Расскажи нам о белом волке, – требовательным голосом заявила Нэнс. – Мира, уверена, ты что-то скрываешь! Почему он преследует нашу карету? Вернее, почему он преследует тебя?

И я в который раз поразилась ее проницательности.

– Не надо нам про волков, – нахмурилась Марион. – Пусть лучше Мира расскажет о герцоге Кавингтоне. Чем закончилась ваша вчерашняя поездка домой? Он прислал тебе цветы и записку этим утром?

– Ну уж нет, я хочу про волков! – нахмурилась Нэнс.

– А я хочу про герцога! – заявила Марион.

Тут и Лиззи прикоснулась к руке Марион, и подруга торжественно объявила, что тех, кто хочет услышать о герцоге, в два раза больше. У них с Лиззи численный перевес, так что Нэнси со своими волками в проигрыше.

Что делать, мне пришлось рассказывать им о Тайлоре Бартоне.

Потому что этим утром от него снова принесли букет – такой же восхитительно-прекрасный, как и днем ранее. И я, разглядывая нежные лепестки роз, размышляла о том, что однажды терпение жены мэра, а вместе с ним и цветы в ее оранжерее для герцога закончатся.

Интересно, что тогда он станет мне слать?

Подарки? Все равно же не приму, отправлю назад.

Записки? Ну что же, чернила в доме у герцога Кавингтона вряд ли подойдут к концу, несмотря на то, что этим утром он извел их порядком, написав мне целое письмо.

В нем Тайлор Бартон сообщал, что сильно встревожен тем, как именно вчерашние события в доме Тейтеров могли отразиться на мне и моей сестре, поэтому просил у меня о встрече сегодня днем.

Хотел лично убедиться в том, что с нами все в порядке.

Перед этим он собирался встретиться с моим дядей – бесполезное занятие, потому что Персиваль Уилсон сорвался окончательно и бесповоротно, в короткие промежутки бодрствования между алкогольным сном продолжая собираться на неведомую войну.

Но герцог Кавингтон об этом не знал – он хотел увидеть моего дядю и заверить его в серьезности своих намерений.

И я снова подумала… Надо же, на что только не готовы столичные аристократы ради своего выигрыша!

У нас в Ровердорме, если мужчина приходил с подобным разговором к отцу или старшему родственнику девушки, это означало, что до брачного предложения уже недалеко.

Но, похоже, Тайлор Бартон очень сильно любил свою лошадь.

Или же сумма, на которую он поспорил с Люком Пирсоном, оказалась настолько впечатляющей?

Этого я не знала, но написала ему вежливый отказ, сославшись на собственную занятость аж до позднего вечера. Сообщила герцогу, что уезжаю с подругами в Ольсен и встретиться с ним никак не смогу.

И завтра тоже не получится, потому что мы с Лиззи, определенно, устанем с дороги. Очень сильно, и будем долго отдыхать.

Потом уже нас ждал Летний Бал, на который я собиралась пойти с Роганом, а дальше уже будет видно.