Любовь и ненависть в Ровердорме

Той стало получше – пусть она все еще не вставала с кровати, а рядом с ней сидела бледная Илейн, но при моем появлении узкие губы тетки поджались, а глаза уставились недовольно и осуждающе.

И я решила, что если у Азалии Уилсон есть силы меня ненавидеть, то жить она непременно будет.

– Мама не сможет поехать к Тейтерам, – заявила Илейн, выйдя за мной из комнаты, потому что тетя Азалия приказала, чтобы я немедленно, сию же минуту убиралась вон. – Прости ее, Мира! Она… Маме все еще нездоровится, поэтому она немного не в себе. Я сказала ей, что доктор Герен так и не приехал и что ты провозилась с ней до утра, но она…

– Все в порядке, – отозвалась я. – Не бери в голову, Илейн! Было бы странно, если бы один приступ так сильно изменил твою мать, что она прониклась ко мне внезапной любовью.

Я даже на уважение не претендовала.

– Мне очень жаль! – внезапно произнесла Илейн. – Когда маме станет получше, я непременно с ней еще раз поговорю. Расскажу ей, как много ты для нее сделала, а потом спрошу о том, что ты мне рассказала. Про… Про «Поющую Иву» и про ваши с сестрой деньги.

Сказав это, кузина уставилась мне в глаза. Глядела виновато, словно понимала, кто из нас с тетей был прав в этой ситуации и что это явно не ее мать.

Я же внезапно подумала, что Илейн не такая уж и испорченная девица. Возможно, мы с ней даже подружимся – когда-нибудь в отдаленном светлом будущем.

– Мне нужно найти сестру и попытаться надеть на нее бальное платье, – улыбнулась я. – Мы с Лиззи все же поедем к Тейтерам.

– Я тоже поеду, – кивнула Илейн. – Не хотела, но мама на этом настаивает. С ней останется папа, а чуть позже приедет доктор Герен, он уже прислал нам записку. Меня будет сопровождать Лоуренс, а за Кейт приедет Люк Пирсон. Так что увидимся чуть позже, Мира! – сказав это, она нерешительно улыбнулась, после чего еще немного постояла и ушла.

Я же отправилась разыскивать Лиззи.

Но сестра нашлась сама – прибежала, раскрасневшаяся, откуда-то со стороны луга, за которым стоял дом Лайтингеров, затем покорно согласилась вымыть голову и позволила сделать себе прическу. Правда, с волосами возилась не я, а Уна, потому что я тоже отправилась в ванную комнату.

Лиззи хотела выглядеть красивой – я нисколько не сомневалась, что старалась она ради своего Томми. Уне не терпелось со мной поговорить, так что пришлось отложить беседу с сестрой на другой раз.

Я решила, что сделаю это, когда мы вернемся от Тейтеров.

Пока же, высушив и позволив Уне уложить волосы, я надела любимое мамино платье – зеленое с золотым шитьем, треугольным вырезом и небольшим стоячим воротником, а Лиззи выдала светлое, с голубым бантом на спине.

Я прекрасно помнила, как в этом зеленом платье маме блистала на приемах в «Поющей Иве» и в других домах Ровердорма,

Прислушалась к себе – сегодня впервые за последние пять лет я думала об Эмилии Уилсон как о своей маме, не встретив при этом ни малейшего внутреннего протеста.

Разговор с тетей Прим расставил все на свои места.

Я сумела принять то, что до тринадцати лет у меня было две жизни – в Роведорме, и в Москве, – а теперь из них осталась только одна.

Та, в которой я Мира Уилсон из Ровердорма и собираюсь на прием к своей любимой подруге, где мы будем ловить вора на живца. Вернее, на рубиновое ожерелье ее матери, на которое родители Нэнси уже нанесли… гм… брачные выделения каких-то там жуков.

Ну что же, мне стоило осторожно уточнить их название у Нэнси – подруга тоже свято верила в то, что любой человек может с легкостью запомнить сотни, а то и тысячи видов насекомых из коллекции Тейтеров и больше уже никогда их не забывать!

Глава 25

Он подошел ко мне, когда прием в доме Тейтеров был в самом разгаре.

Мама Нэнси сияла, словно вечерняя звезда, в окружении многочисленных гостей, неустанно расхваливая рубиновое ожерелье из хранилища Тейтеров. Но при этом не переигрывала – довольно быстро переводила речь с украшения на любимое занятие, заявляя, что уже ранним утром они с мужем и дочерью отбывают в столицу, где их дожидается зафрахтованный корабль.

Лорд Тейтер постоянно держался неподалеку от жены.

Не спускал с нее глаз, не забывая предлагать всем желающим отправиться вниз, на первый этаж, где он с радостью продемонстрирует им новую коллекцию насекомых, привезенных из двух последних экспедиций, заявляя, что в ней есть несомненно прекрасные экземпляры.

Желающих оказалось не слишком много – вернее, не было ни одного. Насекомым гости предпочитали шампанское, закуски и танцы, начавшиеся в соседнем зале, откуда до меня доносились музыка и бодрый топот.

Я же довольно долго беседовала с женой лорда Киттингса о Летнем Бале. Обсудили, что будет лучше в этом году – соорудить большой навес, как и в прошлый раз, или же разбить в саду палатки, как сделали Тейтеры на дне рождения Нэнси, потому что погода продолжала нас радовать и дожди с грозовыми облаками в последнее время обходили Ровердорм стороной.

Затем леди Киттингс отправилась танцевать, приглашенная мужем, а ко мне подошла Нэнси с бокалом лимонада в руке.