Читаем Любовь к трем апельсинам полностью

Еще проверить надо – извини, —

Настолько ли волшебные они!..

ТАРТАЛЬЯ

Ужель когда-нибудь случится чудо?..

ТРУФФАЛЬДИНО

Какое чудо?

ТАРТАЛЬЯ

Чтобы ты смолк, зануда!..

Коль этот труд тебе не по плечу,

Оставь меня! Я сам их покачу!..

ТРУФФАЛЬДИНО

И мог ты усомниться?! О! Создатель!

Я – кто угодно, только не предатель!..

А если малость лишнего мелю,

Так это, принц, тебя я веселю!

ТАРТАЛЬЯ

Да у тебя, приятель, что ни шутка, —

Так просто несварение желудка.

За год знакомства не было и дня,

Чтоб ты хоть раз порадовал меня!

ТРУФФАЛЬДИНО

Я понимаю, в чем моя ошибка!

Голодный – я и впрямь шучу не шибко!

Но стоит мне как следует поесть —

И ты от смеха аж зайдешься весь!

О, я сейчас бы отдал все на свете

За миску ароматного спагетти!

Давай рискнем, и для поддержки сил

Хотя б один разрежем апельсин.

Появляется Челио.

ЧЕЛИО

Хоть жажда и жара невыносимы —

Не трогайте покамест апельсины!

Вы сможете разрезать их тогда,

Когда вблизи появится вода!

ТРУФФАЛЬДИНО

Пресветлый принц, в моей походной фляге

Седьмые сутки нет ни капли влаги!

ТАРТАЛЬЯ

Да, жажда, черт возьми, большая сила!..

ТРУФФАЛЬДИНО

Давай напьемся соком апельсина!

Тем более, поблизости пока

Не видно ни реки, ни ручейка!

(Труффальдино и Тарталья разрезают апельсин, из которого появляется Первая девушка).

ПЕРВАЯ ДЕВУШКА

Остановите чертову жару!..

Глоток воды!.. Иначе я умру!..

ТРУФФАЛЬДИНО

Взгляни-ка, принц, ну как не удивиться!..

Из апельсина вылезла девица!!!

К тому же я в смущении большом:

Она, прошу прощенья, – нагишом!..

ПЕРВАЯ ДЕВУШКА

Воды! Воды!.. Скорее дайте пить!..

Скорее пить!.. Иначе мне не жить!..

ТРУФФАЛЬДИНО (Первой девушке)

Я бы и рад, но мы стоим в местечке,

Где рядом нет ни озера, ни речки…

(Первая девушка умирает).

ТАРТАЛЬЯ (в ярости)

Из-за какой-то прихоти дурной

Ты девушку отправил в мир иной!..

ТРУФФАЛЬДИНО

Что делать, принц, девицу не вернуть…

Нам остается лишь продолжить путь!

(Труффальдино и Тарталья, изнемогая от жажды и жары, катят дальше апельсины).

ТРУФФАЛЬДИНО

Пресветлый принц, дорога непосильна!..

Пришел черед второго апельсина!..

Представь: кругом лишь камни да песок,

А там, внутри, живой, холодный сок!..

ТАРТАЛЬЯ

А ты уверен, глупый Труффальдино,

Что там, внутри второго апельсина,

Не кроется еще один сюрприз!..

Подумай и забудь про свой каприз!

Маг Челио сказал нам не напрасно,

Что апельсины разрезать опасно!

Чтоб избежать очередной беды,

Их нужно разрезать вблизи воды!..

ТРУФФАЛЬДИНО

Благочестивый вид у этих магов,

А жопа, извини, как у завмагов!

Они легко советы раздают,

А сами, между тем, едят и пьют!

ТАРТАЛЬЯ

Ах, ты своим нытьем проел мне плешь!

Вот нож для апельсина. Режь и ешь!

(Труффальдино разрезает апельсин. Из него появляется Вторая девушка).

Картина четвертая

Пейзаж меняется, появляются перелески. Тарталья и Труффальдино продолжают катить апельсин.

ТРУФФАЛЬДИНО (останавливаясь)

Господь за нашу ушлость и отвагу

Привел нас к долгожданному оврагу!

Не надобно особого труда,

Чтоб угадать: в овраге есть вода!

Теперь нам с жаждой незачем бороться!

Мы в трех шагах от чистого колодца!

И я не вижу, собственно, причин,

Чтоб не разрезать третий апельсин!

(Тарталья и Труффальдино разрезают третий апельсин. Оттуда появляется Третья девушка).

ТРУФФАЛЬДИНО

И эта тоже – странные дела! —

Явилась к нам, в чем мама родила!

ТРЕТЬЯ ДЕВУШКА

Воды! Воды! Пожалуйста, воды!

ТРУФФАЛЬДИНО

Что до воды – у нас ее пруды!

ТАРТАЛЬЯ

Беги к колодцу и наполни флягу!

Авось, спасем хоть эту мы беднягу!

ТРУФФАЛЬДИНО

А ты?

ТАРТАЛЬЯ

А я пока побуду с той,

Чьей насмерть околдован красотой!

ТРУФФАЛЬДИНО

А кто же говорил вам о колодце?

Я говорил о крохотном болотце!

Вода там грязновата – это да,

Но все же, если вдуматься, – вода!

ТАРТАЛЬЯ

Опять попал с тобой я в передрягу!

Беги скорей, да не забудь про флягу!

А то тебя послушать, болтуна, —

Так и болото высохнет до дна!

(Труффальдино убегает. Возвращается с водой).

ТРУФФАЛЬДИНО

Сударыня, пожалте, вот водица.

Ее вам хватит досыта напиться!

Напиточек, конечно, не шартрез,

Да ведь и вы, пардон, не из принцесс!

ТРЕТЬЯ ДЕВУШКА

Возможно, это вам без интереса,

Однако, я как раз и есть принцесса!

Меня, а также двух моих сестер

В плену держала ведьма до сих пор!

ТРУФФАЛЬДИНО

Эге! У вас в компании, ребята,

Начальства что-то стало многовато!

Вас двое и всего один слуга —

И это на пятьсот квадратных га!

(Третья девушка делает глоток)

ТРЕТЬЯ ДЕВУШКА

О да, и впрямь по запаху – не роза!..

ТРУФФАЛЬДИНО (услужливо)

Напиток из верблюжьего навоза,

Но, как сказал мне местный бедуин,

В нем есть весьма полезный витамин!

ТАРТАЛЬЯ

Чтоб не прослыть болваном и невеждой,

Ты поделись с принцессою одеждой!

От духоты спасения ища,

Ты мог бы обойтись и без плаща!..

Перейти на страницу:

Похожие книги

Король
Король

Юшкевич (Семен Соломонович) - талантливый писатель. Родился в 1868 году, в зажиточной одесско-еврейской семье. Окончил в Париже медицинский факультет. Дебютировал в печати рассказом "Портной", в "Русском Богатстве" 1897 года. В 1895 году написал рассказ "Распад", но ни одна редакция не решалась его печатать. Между тем именно этот рассказ, помещенный, наконец, в 1902 году в "Восходе", создал Ю. известность. После этого он помещал свои беллетристические и драматические произведения в "Мире Божьем", "Журнале для всех", "Образовании", сборниках "Знания" и других. Некоторые произведения Ю. переведены на немецкий и древнееврейский языки, а товариществом "Знание" изданы два тома его рассказов (СПб., 1906). В рассказе "Распад" Ю. показал, как разлагаются устои старой еврейской жизни, городской и буржуазной, распадается прежняя общественная жизнь, теряя сдержку внешней организации, еще оставшуюся от былой внутренней спайки: распадается и сильная до сих пор своим единством, своей моральной устойчивостью еврейская семья, не связанная никаким духовным верховным началом, исковерканная бешеной борьбой за жизнь. Образы этой борьбы - кошмар Юшкевича. В "Ите Гайне", "Евреях", "Наших сестрах" он развернул потрясающую картину мира городских подонков, с его беспредельным горем, голодом, преступлениями, сутенерами, "фабриками ангелов", вошедшей в быт проституцией. Ю. любит находить здесь образы возвышенные, чистые среди облипшей их грязи, романтически приподнятые. Эта приподнятость и надуманность - враг его реализма. Многие его произведения, в общем недурно задуманные (драмы "Голод", "Город", рассказы "Наши сестры", "Новый пророк") местами совершенно испорчены манерностью, которая, в погоне за какой-то особенной правдой жизни, отворачивается от ее элементарной правды. Но даже в этих произведениях есть просветы значительной силы и подкупающей нежности. Особенно характерен для внутренних противоречий дарования Юшкевича язык его действующих лиц, то грубо переведенный с "жаргона", на котором говорит еврейская народная масса, то какой-то особенный, риторически высокопарный. В драмах Юшкевича слабо движение, а действующие лица, характеризуемые не столько поступками, сколько однообразно-крикливыми разговорами, индивидуализированы очень мало. Исключение составляет последняя драма Юшкевича "Король", имеющая сценические и идейные достоинства. Писатель национальный по преимуществу, Юшкевич по существу далеко не тот еврейский бытописатель, каким его принято считать. Его сравнительно мало интересует быт, он, в сущности, не наблюдатель внешних житейских мелочей и охотно схватывает лишь общие контуры жизни; оттого его изображение бывает иногда туманно, грубо и безвкусно, но никогда не бывает мелко, незначительно. С другой стороны, чувствуется, что изображение еврейства не является для него этнографической целью: еврейство Юшкевича - только та наиболее знакомая ему среда, в которой развиваются общие формы жизни. А. Горнфельд.

Семен Соломонович Юшкевич

Драматургия