Любовь к трем цукербринам

карикатурной зеленой свиньи. А Вепрю, види-

мо, приходилось создавать Рудольфа Сергееви-

ча, чтобы тот мог и дальше создавать его самого.

Теперь для них это был единственный способ

продолжаться из мига в миг — и в карих с пово-

локой глазах Вепря застыла покорная грусть...

Но исчезновение стало неминуемым, ибо их

двухполюсный эйдос несся, разгоняясь, на-

встречу идее грязного асфальта, и в месте стол-

кновения неминуемо должна была проявиться

идея страшного удара.

Рудольф Сергеевич замер в свистящей неве-

сомости, зажмурился — и понял, что птицы

опять промахнулись.

Они не уничтожат платоновский космос вме-

сте с ним, догадался он. Вернее, уничтожат, но

таких космосов в мире столько же, сколько есть

в нем умов, оперирующих абстрактными поня-

тиями. И в каждом из них — каждом! — оста-

нется убежище для Древнего Вепря, если этот

ум хоть изредка станет думать о том, каков его

источник, и в той или иной форме вспомнит

Творца...

Его смерть будет не самоубийством Бога, а

просто надругательством Птиц над ими же соз-

данной издевательской иконой. Древнего Ве-

пря нельзя было настичь в его последнем и выс-

шем убежище.

Или...

Падение вдруг затормозилось — словно

Птицы услышали эту мысль и она показалась

им настолько важной, что ради нее они замед-

лили время.

Единственный способ победить Вепря — во-

обще отказать ему в существовании, понял Ру-

дольф Сергеевич. Сделать так, чтобы в созна-

нии не осталось идеи Творца. Для этого нужно

отобрать у людей избыточную энергию, прежде

позволявшую им догадываться о Боге. Когда ни

в одной из божественных Двоиц и Троиц, кото-

рые он созерцал, не найдется места для Созда-

теля, того просто не станет... Бога можно умерт-

вить лишь одним способом — забыть его

полностью... Это будет долгая и трудная битва.

Но победу в ней можно одержать. Вот только

самым совершенным и последним мечом Птиц,

понял Рудольф Сергеевич, будет уже не он.

Рудольф Сергеевич испытал одновременно

ужас и упоение от масштаба открывшейся ему

тайны. Время замедлилось почти до полной

остановки, все вокруг почернело, и в одном

миллиметре от асфальта он постиг, что Птицы

нашли нужный код. Именно так теперь будут

перепрограммированы их могучие квантовые

вычислители.

Все клинки, наведенные Птицами на Вепря,

будут выкованы по одному и тому же лекалу.

Не в мелочах, конечно.

В главном. И в самом страшном.

Поняв это, Рудольф Сергеевич захохотал —

и рассыпался серебряными искрами в пустоте.

КЕ

Сон уплывал все дальше, и к моменту окон-

чательного пробуждения Кеша уже забыл, что

ему снилось: помнил только вихрь серебряных

искр, похожих на бенгальский огонь. И еще, ка-

жется, во сне его звали Рудольфом. Наверно,

снился какой-то маскарад...

Кеша сунул ноги в тапочки и пошел в ван-

ную опорожнить мочевой пузырь. Суббота. Но

на душе после вчерашнего было скверно, очень

скверно. Правильно ведь пишут на уличных пла-

катах, что пьятница — враг субботы. Но не пи-

шут почему-то, что понедельник — враг воскре-

сенья. Иначе человек поймет, как мало у него

друзей и много врагов...

Кеша отрыгнул и почувствовал рвотный

спазм, поднимающийся из глубин живота. Хо-

рошо, что он уже добрался до унитаза — и рвота

попала в чашку.

Все было не так уж страшно. В холодильни-

ке оставался «Гиннесс», и много. А в шкафу

имелась аварийная бутылка «Блэк Лейбла».

Облегчившись, Кеша прошел на кухню, от-

крыл сразу несколько «Гиннессов» и налил тем-

ную жидкость в пинтовую колбу классической

формы. Ухаживая за первой колбой, он совсем

ни о чем не думал. Он как бы заколачивал чер-

ную сосущую дыру в солнечном сплетении.

Вторая колба была уже косметической: она

шпаклевала и лакировала наложенную на дыру

заплату. В результате появилось что-то вроде

фундамента, на котором можно было строить

новый день — и Кеша позволил себе пару осто-

рожных мыслей.

Он снова вспомнил про бутылку «Блэк Лейб-

ла», и в мозг впорхнуло обещание немедленного

счастья. Но открывать виски с утра Кеша не

стал — он знал, насколько это обещание зыбко и

обманчиво. И потом, он ведь не алкоголик. Пер-

вый раз за месяц так нарезался. А все родная

«Контра».

Кстати, подумал он, почему наш сайт так

называют — Contra.ru? Шеф говорил, это от

«контраст», и еще в честь белого движения.

Противостоим потоку мутного мэйнстрима.

Противостоим, да. Но бухаем точно так же...

Антикорпоратив, как выражаются коллеги.

Тогда и принимать по идее надо было через за-

дницу — клизмой.

После второй колбы Кеша ощутил слабое

подобие аппетита. Поев доширака со вчераш-

ней котлетой, он захватил последний открытый

«Гиннес» и сел за компьютер.

Сначала он проглядел френдленту. Там опять

была одна политика. Белочервие ядовито угры-

зало быдломассу, а быдломасса тупо топтала бе-

лочервие. Нашли друг друга. Ну что же, даем

мастер-класс...

Кеша перелогинился на левый ник, закрыл

глаза и представил себе, как превращается в

огромного, каменного, обросшего мхом и ра-

кушками тролля. Эта визуализация всегда удава-

лась ему на славу — словно он много лет зани-

мался похожими формами тибетской медитации.

Открыв глаза, он положил ладони на клави-

атуру. Выходной начался.

Сперва, конечно, Украина.

Забравшись на ветку под названием «Обще-