Любовь к трем цукербринам

Промотать еще двадцать минут, велел Кеша.

Осталось шестнадцать, ответил Библиотекарь.

Тогда промотать пятнадцать, велел Кеша.

Охотно. Власть может переходить от одного

цукербрина к другому или третьему до семисот

раз в секунду — и каждый раз достигается слож-

нейший компромисс между всеми тремя поли-

тическими платформами, позволяющий наибо-

лее полным образом учитывать настроение

граждан в реальном времени. Ни один самый

умный и быстрый политический обозреватель

давно уже не в силах отслеживать эти процессы

с той скоростью, с какой они происходят. В ре-

зультате политика осталась доступной челове-

ческому разумению только в той области, где

проходит обсуждение новых алгоритмов, сам

же политический процесс... Промотать... Срав-

нил цукербринов с тремя все время меняющи-

мися головками бура, который ежесекундно

вгрызается в реальность, чтобы пробурить веду-

щий к свету... Промотать... Поэтому цукербри-

нов всегда изображают вместе: никогда в точ-

ности не ясно, какой из этих алгоритмов

является высшей властью в данную секунду.

Конец.

Кеша два раза наклонил голову влево. Би-

блиотекарь закрыл свой фолиант, библиотека

поехала назад, сжалась и угасла, и Кеша опять

оказался на фейстопе.

Следующий выбор был прост.

Неподалеку от Ксю Бабы на фейстопе стоял

бородатый господин с тростью, в смокинге и

галстуке бабочкой, под которой висел тяжелый

крест, образуя вместе с галстуком подобие мед-

ной стрекозы. Так, по мысли неизвестного ху-

дожника, должен был выглядеть Игрок (лока-

лизация, Достоевский, локализация), но Кеше

этот персонаж больше напоминал набожного

вампира. Кеша кивнул Игроку — и тот, взмах-

нув тростью, взял его в свою папку.

Это был как бы фейстоп внутри фейстопа:

вавилонская игротека, темная пустота, в кото-

рой ровными рядами висели разноцветные

игровые сферы. Подзывая их к себе, можно

было заглянуть во множество разных про-

странств. Во вселенной Игрока происходило

много интересного.

В танкосфере шла шикарнейшая битва возле

Бранденбургских ворот, где десяток приплюс-

нутых ИС-6 переплевывался смертью с тремя

серыми «маусами». Американский и японский

флоты сошлись у неизвестного атолла, и исход

был неясен, потому что команда японцев не-

давно проапгрейдилась по очкам, и теперь у

империи имелась атомная бомба. Облепленные

кислотной слизью альены шли в атаку на кре-

стоносцев — как обычно, все слоты за альенов

были заняты, свободные оставались только за

крестоносцев.

В общем, можно было найти себя множе-

ством разных способов. Разрешалось и просто

наблюдать за происходящим через чьи-то гла-

за — куча людей бесплатно шэрила свой игро-

вой опыт. Кеша собирался залезть в танкосфе-

ру, но вдруг услышал тревожный зуммер.

Общесистемное сообщение (или, как выра-

жаются пандиты, Слово Дукербрина). Обычно

эти сообщения касались всяких новых неудобств

и неприятностей. Как раньше говорили, трево-

га. Свистать всех наверх.

Чертыхнувшись, Кеша поспешил назад на

фейстоп. Тема правительственного сообщения,

однако, настигла его еще до того, как он вы-

нырнул на знакомую итальянскую площадь:

«ВОРУ ВОР».

WAR ON WAR

Как всегда, обосрались с локализацией.

WAR ON WAR — просто антитеррористический

выпуск новостей. Не стоило так спешить.

У этих выпусков была, впрочем, одна при-

ятная черта. Их по дефолту зачитывал помощ-

ник фейстопа — то есть, в его случае, Little

Sister. По какой-то не до конца ясной причине

это каждый раз на несколько часов примиряло

сестричку с Кешей.

Сестричка уже стояла у фонтана с рожком в

руке. Увидев Кешу, она сделала вид, что не за-

мечает его (на самом деле, конечно, все было

наоборот — не видя Кешу вообще, она сделала

вид, что увидела его, но притворяется, будто не

видит — только надо ли человеку нырять в та-

кие глубины?), подняла рожок, грациозно изо-

гнулась и звонко, молодо, озорно протрубила.

В звуке рожка было что-то щемяще-обид-

ное. Если бы компания каких-нибудь злых пси-

хологов и гипнотизеров попыталась специаль-

но синтезировать звук, способный напомнить

Кеше, что юность, беспечность и красота — это

уже не он, получилось бы, наверное, похоже.

Хотя, с другой стороны, было непонятно, чья

же это тогда юность и красота, если сестричка

целиком сделана из его мыслей, и никакой дру-

гой материальности у нее вообще нет... Ксю

Баба могла бы, наверно, это объяснить. Только

не факт, что он понял бы.

Сестричка опустила рожок и, выждав, когда

все стоящие на площади приложения повернут-

ся к ней, сказала:

— Чрезвычайное сообщение! Комиссия по

общественной безопасности информирует граж-

дан, что вероятность нового теракта Бату Кара-

ева в ближайшие пять суток возросла до двадца-

ти пяти процентов! Фактор угрозы поднят с

желтого до оранжевого! Если вы хотите что-то

спросить о террористе Бату Караеве и опасно-

сти, которую он представляет для общества, я

здесь, чтобы вам помочь...

Делая объявление, сестричка не смотрела на

Кешу, а как бы говорила с приложениями, вни-

мательно и тревожно оглядывая их лица — отче-

го Кеша на несколько секунд почувствовал себя

одним из стоящих на площади. Это было страш-

новато, потому что сильно понижало личный

статус. Но страх тут же прошел. Кеша подумал,