Любовь к трем цукербринам

скальзывало с физиологических переживаний

на ее рассказ. Но это же обстоятельство позво-

ляло растянуть упражнение.

Кеша обернулся к экрану.

С экрана глядел худой молодой человек, гу-

сто заросший щетиной. Он был одет в черный

мундир CyberSec, а комната за его спиной по-

ходила на зал кунсткамеры со всякой занима-

тельной мерзостью — заспиртованными уродца-

ми, скелетами двухголовых зверей, пыточными

ошейниками и кнутами, огромными медвежьи-

ми капканами и разнокалиберными никелиро-

ванными крюками. Так оформить свой фейстоп

мог только псих. Причем псих с чистой — пока

еще — совестью, не боящийся, что его возьмут

под колпак.

Молодой Караев поглядел в объектив и ска-

зал:

— Вот что важно. Весь современный инстру-

ментарий искусства безумно устарел. Во времена

Гомера можно было полностью покорить чело-

века магией слов... Триста лет назад зритель еще

мог полностью отождествиться с фильмом не во

сне, а наяву. Но сегодня описывать треволнения

духа в словах или показывать зрителю движущи-

еся картинки, изображающие маршрут физиче-

ского тела среди других материальных объектов,

уже бесполезно. Жизнь больше не поддается до-

стоверной симуляции такими методами. Новое

искусство возникнет где-то на стыке технологий

осознанного сна и гипноза. Художник будущего

будет писать человеческие жизни. А потом пред-

лагать — или заставлять других пережить во сне

созданный им скрипт, превращая его в полно-

ценный чувственный опыт. Грань между искус-

ством и жизнью исчезнет полностью. Мало того,

художник сделается подобным Богу. Он сможет

решать, что, как и когда произойдет со зрителем,

упаковывая в этот принудительный рисунок

даже то, что кажется индивидууму всплесками

его свободной воли...

Кеша отвернулся от экрана. Он был рад, что

сестричка заставила его отвлечься — его уже от-

несло прочь от точки невозврата, и теперь он

мог повторить свое сентиментальное путеше-

ствие заново.

— Программист высочайшего уровня, Ка-

раев был постоянным консультантом спец-

служб,— продолжала сестричка.— Он доско-

нально знал, как функционирует сложнейший

электронный мир вокруг нас. По этой же при-

чине ему не составляло труда обойти защитные

стены, которыми человечество пытается огра-

дить себя от зла. Первоначально Бату Караев

работал в Комитете Охраны Символического

Детства в отделе защиты от половых мыслепре-

ступлений. Он отлавливал мерзавцев, которые,

занимаясь легитимным сексом со своим соци-

альным партнером, представляет себе на его

месте маленького мальчика или девочку...

Кеша вздрогнул.

Услышанное напугало его до такой степени,

что он прикусил себе язык — но не прекратил

двигать бедрами, поняв, что система заметит

сбой в его биодате, пришедшийся именно на

эту фразу. Вот так мыслепреступников и ловят.

Продолжать, непременно продолжать... Радуем-

ся жизни... А пульс мог участиться просто от во-

влеченности в праздник плоти... Сестричка

мстительно ухмылялась во всю свою рожицу —

но Кеша никак не проявил своего испуга.

Сестричка продолжила:

— Караев сделал свое открытие случайно,

экспериментируя с LUCID-скриптами собствен-

ного сочинения. Из-за программной ошибки

он оказался заперт в одном из снов своей раз-

работки — и чуть не умер от боли и холода, по-

тому что ему приходилось раз за разом падать со

сноуборда в сугроб. Он смог проснуться лишь

по той причине, что его домашнюю сеть отклю-

чили за неуплату — и разорвали связь с ком-

пьютером, к которому был подключен его мозг.

Если бы на счету Бату Караева нашлось доста-

точно sharing points, общество, возможно, было

бы избавлено от одного из своих самых жутких

кошмаров. Но Караев проснулся. И понял, как

заставить других увидеть его страшный сон.

Мало того, он понял, как сделать так, чтобы

даже отключение от компьютера больше не

смогло разбудить спящего...

Кеша уже пришел в себя.

Он не представлял себе никого на месте Мэ-

рилин. Поэтому он не был мыслепреступником

в том смысле, о каком говорила сестричка. Во

всяком случае, формально. Проблемы с зако-

ном могли быть разве что у клоуна Мутабора.

Кеша был мыслепреступником в другом смыс-

ле — и проходил бы по другой статье. Слабое,

конечно, утешение.

— Караеву не составило труда воплотить

случайно открытый им принцип в программу

вирусного типа,— продолжала сестричка, при-

чем Кеша готов был поклясться, что на ее лице

все еще гуляет глумливая ухмылка.— Он знал,

как заразить серверы, поддерживающие кол-

лективное сновидение. Первый же его теракт

был чудовищен по своему цинизму. Караев ата-

ковал людей, собравшихся на праздничный

рождественский сон вокруг одной из локаль-

ных гипноелок. Он проявил при этом немало

изобретательности, сразу ставшей визитной

карточкой этого террориста. Да что там изобре-

тательности — художественного таланта. Мы не

можем восстановить пережитое его жертвами

полностью — терровирусы Бату Караева напи-

саны таким образом, что самоуничтожаются.

Мало того, наблюдателю пришлось бы умереть,

чтобы досмотреть скрипт до конца. Но мы мо-

жем показать вам слабый отблеск этого ужаса.

Вы увидите теракт — вернее, начало исполне-

ния терроскрипта,— глазами одного из выжив-

ших. Наблюдателю удалось проснуться, чтобы

расшэрить с нами свой страшный опыт...