Любовь к трем цукербринам

тор жизни и судьбы. Просто завиток кода.

ИСПОЛНЯЕМЫЙ ОПЕРАТОР

Сестричка была права — у нее действитель-

но заживало быстро. Прошел всего час, а следы

плети на ее спине и плечах уже пропали. Оста-

лись только легкие розовые тени, бледневшие и

растворявшиеся постепенно — словно чтобы не

оскорбить испепеленный Кешин мозг недосто-

верностью.

Сестричка могла надеть свое платье, не бо-

ясь испачкать его кровью, но по-прежнему ле-

жала рядом с Кешей голой, болтая ногами. Ви-

димо, дразнила. Но Кеша не злился — пережив

божественное, он стал мудрее и как бы ближе к

змию. Он понимал теперь: а что, собственно,

еще может делать женщина? Только дразнить,

соблазнять и тревожить. Женщина все делает

правильно, все и всегда — просто мы, мужчи-

ны, слишком быстро устаем... Такая уж у нас

физиология.

Слезы на лице сестрички уже высохли, и на

него вернулась улыбка. Кеша чувствовал, что

простил ее почти наполовину. Ну или на одну

треть. Еще несколько искупительных процедур,

и он простит ее совсем. Но к этому времени она

наверняка успеет провиниться в чем-нибудь

еще... Словом, в жизни всегда будет много света

и солнца.

На пляже было утро — и никого, никого во-

круг. Только солнце, тень, теплый песок, вете-

рок и плеск воды. Серьезная разница с семей-

ной спальней, выходящей окнами на фейстоп.

Можно было думать о чем угодно, не опаса-

ясь контекстной рекламы, потому что ничего

больше не вдували ему в голову... Или теперь

ему просто положен поток сознания без кон-

текстных клипов, вдуваемый в голову тем же

способом?

Да хоть бы и так. Даже если Караев прав и эти

пустые и медленные, полные дрожащей сол-

нечной неги мысли не рождаются сами в голо-

ве, а поступают в нее по проводам, КАКАЯ РАЗ-

НИЦА?

Какая мне разница, думал Кеша, в чем при-

рода этой длящейся во мне зыби, этой нежней-

шей мозговой щекотки? Главное, чтобы она

была сладка, главное, чтобы она не кончалась

никогда — даже если ее просто вливают в меня,

как зиро-колу в виртуальную бутыль без дна.

Лишь бы только вливали и вливали, вливали и

вливали — и не останавливались никогда. А за

это я сделаю все, чего захочет мир, сделаю бес-

трепетно и беззаветно. Потому что выбора у

меня нет. Его нет ни у кого. И никогда не было.

Море, солнце и девочка рядом — их надо заслу-

жить. Ха-ха... Как там было у Ксю Бабы — «в

мире нет правды и неправды, есть только поток

переживаний, который кончается ничем...»

И раз все устроено именно так, лучше, чтобы

этот поток был приятным. Когда он кончится,

разницы не будет. Но пока он длится, разница

есть. И еще какая...

Кеша положил руку сестричке на бедро.

Она покосилась на его ладонь и шлепнула

по ней пальцами. Кеша на всякий случай убрал

руку. Все-таки он по привычке ее боялся. А при-

вычка — вторая натура.

— О делах,— сказала сестричка.— Сегодня

ночью у тебя первый медиа-выход. Он очень

важный. Мы все подготовим за тебя, но само

твое присутствие необходимо для правдоподо-

бия. Ты не должен выглядеть слишком уж безу-

пречно. Некоторая легкая непредсказуемость,

взволнованность и косномыслие даже привет-

ствуются. Ты должен быть живым. Ошибиться

серьезно ты не сможешь все равно — тебя по-

правят.

— Что мне надо делать? — спросил Кеша,

опять кладя ладонь сестричке на бедро, в этот

раз уже с более серьезными видами.

Сестричка, однако, шлепнула его по паль-

цам снова, злее и крепче. Кеше даже показа-

лось, будто к прикосновению ее пальцев доба-

вился легкий удар тока.

— Сперва тебе нужно два часа сна, чтобы ты

отдохнул и расслабился. Потом тебя подключат

к мировой инфосети. Ты будешь присутство-

вать при открытии памятника.

— Кому? — спросил Кеша.

— Себе, — улыбнулась сестричка, — Самому

себе, Ке.

— Памятник мне?

— Тебе, — сказал сестричка, — и твоему под-

вигу.

Она подняла руку и несколько раз провела в

воздухе указательным пальцем, словно рисуя

что-то на запотевшем стекле. Никакого стекла

между ней и Кешей не было — но там сразу же

появилось трехмерное изображение площади

Несогласия с большой высоты.

Кеше показалось, что эта площадь — очень

сильно увеличенный элемент эластичной мем-

браны в базовом боксе, одна шестигранная сота

под сильным увеличением, и если начать под-

ниматься над площадью выше, появятся такие

же площади рядом, а через какое-то время ста-

нет видна огромная космическая трэкпэд-мем-

брана...

— Которая соединяет социальных партне-

ров по имени Земля и Небо,— договорил вдруг

у него в голове хорошо поставленный голос.

Его собственный.

Подсказку включили, подумал Кеша с уди-

вившей его самого обыденностью. Он уже знал,

что такое приложение есть у всех звезд, работа-

ющих с большими массами спящих. Его только

удивило слово «соединяет». Сам бы он сказал

«разъединяет». Но именно для этого и нужна

была подсказка — удержать от ошибок недоста-

точно зрелый ум, состав которого шэрится на

большую человеческую массу.

Сестричка провела по воздуху пальцем, и зем-

ля понеслась навстречу. Площадь Несогласия

приблизилась настолько, что стало различимо

хрустальное ведерко на краю Колодца Истины.

Сестричка еле заметным движением руки изме-

нила точку обзора, и Кеша увидел площадь с

того места, где обычно стоял, когда забредал

сюда в фазе LUCID.