Любовь к трем цукербринам

Птица чего-то ждала. Он опустил глаза и уви-

дел в своей руке лопатку вроде тех, какими кру-

пье передвигают фишки по зеленому сукну.

И тут же ему стало ясно: происходящее с ним —

очень серьезный экзамен. Ему надо было сделать

что-то с этими знаками. Составить из странных

символов какую-то последовательность.

Кеша испытал ужас. Он совершенно не

представлял, что и как ему следует делать, но

Птица все не отводила от него круглого черного

глаза. Обмирая, Кеша поднял руку — и придви-

нул к себе один символ. Потом, по какому-то

странному наитию, другой. Потом третий.

Как только три выбранных им стеклянных

шайбы соприкоснулись, раздался звон, сла-

достно отозвавшийся в его теле, и три диска,

загоревшись на миг ярким тройным лучом, рас-

творились в воздухе, оставив после себя микро-

скопические разноцветные звездочки, мерцаю-

щие в пустоте.

У Кеши было такое чувство, что светящиеся

шайбы, исчезая, превратились в физическое

наслаждение, заполнившее все его существо. Он

подтянул к себе три другие шайбы (опять вы-

брав их непонятно как), соединил их, и они

точно так же с шипением исчезли в тройной

вспышке света, подарив ему небывалую, ни на

что не похожую негу. Кеша понял — и засмеял-

ся. И в ответ ему словно бы засмеялась Птица,

качнув несколько раз клювом.

Он прошел экзамен. В тот самый момент,

когда понял.

Кто он такой, чтобы выбирать? Не лучше ли

оставить это рискованное дело тем, кто дей-

ствительно на него способен? Ведь у людей, в

сущности, нет никаких данных для этого кос-

мического спорта... Ему, как и другим, нужно

только счастье. И сам он никогда не нашел бы к

нему дорогу, если бы не три цукербрина, благо-

родно проявляющие себя в любом его выборе —

даже таком, которого он в силу своей насеко-

мой ограниченности никогда не смог бы сделать

правильно. Какое счастье, что в нем живет сила,

способная помочь... Какое счастье...

Птица шагнула к нему, пройдя прямо сквозь

расступившийся стол, и подняла страшную ког-

тистую лапу. Ке испугался — но она просто по-

трепала его по щеке. Прикосновение было со-

всем легким, почти нежным. Ке улыбнулся.

Терраса, горы, стол с буквами неизвестного

алфавита стали расплываться. Ке понял, что

просыпается. Но урок был уже усвоен и понят.

Птица коснулась его опять, Ке открыл глаза —

и увидел сестричку, гладящую его по щеке ла-

донью.

Ах, в каком она была виде! На ее ногах алели

крохотные туфельки. Две тончайшие кожаные

полоски перехватывали ее бедра и грудь, как бы

показывая, где полагается быть трусам и бюст-

гальтеру. На шее чернел высокий ошейник с

несколькими рядами золотых шипов. А на го-

лове белела фуражка с эмблемой яхт-клуба.

И хоть Кеше не был известен этот яхт-клуб, он

не сомневался, что уже состоит его членом.

— Идем,—сказала сестричка.—Я провожу.

Она шагнула к нему, уверенно и весело втор-

гаясь в его личное пространство — он все никак

не мог привыкнуть к этой ее невозможной бли-

зости,— взяла за руку и потянула за собой к

фонтану.

Через миг они оказались в уже знакомом

Кеше черном тоннеле прямого доступа — без

всякой промежуточной анимации.

Кеша понял, что это тоже знак его нового

ранга: он теперь не пользователь спецэффектов,

а их создатель и контролер, высшая каста... Се-

годня тоннель вел не вверх, а вперед. Сестричка

шла впереди, аппетитно переставляя свои тон-

кие ноги на высоких алых каблуках. Почему у

нее алые туфли?

Ее шпильки звонко цокали о черный пол, и

Кеша на секунду испугался, что она поскольз-

нется или подвернет ногу... Может быть, даже

сильно подвернет, сломается какая-нибудь ко-

сточка — и проткнет кожу... Сахарно-белая кость,

загорелая кожа, капельки крови...

Сестричка, не оборачиваясь, отрицательно

покачала головой.

— Потом поиграем, котик,— сказала она.—

Сначала работа. Администрирую фазу LUCID.

Сверкнул знакомый оранжевый луч, и тьма

разъехалась в стороны. Кеша увидел, что стоит

в узком коридоре меж двух зеркал. Контроль-

ная рамка на входе в фазу LUCID сейчас не ра-

ботала — в зеркалах не было света. Они даже не

отражали друг друга, хотя по законам физики

это полагалось.

Зато одно из зеркал отразило Кешу. Вернее,

не Кешу — а нового Ке.

Его лицо было свежим и красивым, с про-

зрачной юной бородкой, вьющейся на подбо-

родке и щеках. На его плечи падали черные ку-

дри, чуть блестящие на невидимом солнце.

Синие глаза были задумчивы и грустны, губы

над сильным подбородком — округлы и полны

неги. Он походил на древнего команданте Че,

но на его голове не было берета. Звездочка,

остро и гордо глядящая вверх двумя лучами,

была вытатуирована прямо на его лбу. А на ви-

ске появилась другая татуировка, немного

странная — три овечки, точь-в-точь как те, что

развлекали его во время разговора с Караевым.

Возможно, система нанесла их на Кешино лицо

в качестве боевого шрама.

Его ноги обтягивало голубое трико, а с плеч

спадал короткий синий плащ героя, закрываю-

щий спину до поясницы. На плаще можно было

разглядеть повторяющиеся инициалы «МС» —

Meister Che, имя нового защитника человече-

ства, информационное отражение которого не

надо дробить на атомы в зеркальном коридоре

безопасности...

Темные зеркала исчезли, но Ке уже знал, ка-

ким его увидят люди. Теперь впереди и внизу