Любовь... любовь? + рассказы

- Конечно. Ее зовут Ингрид Росуэлл. Но ты ничего не говори маме, ладно? Ты ведь знаешь, какая она у нас! Просто, я сам со временем все ей расскажу, если... ну, ты понимаешь.

Крис улыбается - улыбка у нее такая чудесная, что на сердце становится сразу легко и кажется, все в порядке в этом мире, да и вообще везде.

- Понимаю, - говорит она.

Тут в кухню врывается наша Старушенция, облизывая масляные пальцы и вытирая их о передник, который дала ей Крис.

- А ну, - командует она, обращаясь ко мне, - пошел вон отсюда. Терпеть не могу, когда мужчины толкутся под ногами и мешают работать... Как тут у тебя дела? - спрашивает она у Крис. - По-моему, почти все готово, да?

- Если только ты заваришь чай.

- Мигом, голубка.

Через несколько минут мы все усаживаемся за стол, и Крис принимается рассказывать о том, что они видели во время свадебного путешествия, а Старик наш тут же заводит разговор о Лондоне.Есть у нашего Старика такая слабинка - считать себя великим специалистом по Лондону на том основании, что он был там несколько дней во время первой мировой войны, а потом ездил раза два или три на соревнования духовых оркестров да на финальные игры в розыгрыше кубка по регби. И нисколько его не смущает то, что он сидит рядом с Дэвидом, который там родился. Вскоре он так запутывается, что уже Крис приходится вытаскивать его за уши.

- Но ведь на Лестер-сквере даже и бара такого нет, папа, - говорит она.

- Сейчас, может, и нет, а когда я туда ездил, был, - говорит Старик. - Ты что, хочешь доказать, что я не знаю Лондона?

- Яйца курицу не учат, - говорю я и тотчас получаю от Старика взбучку.

- А ты не суйся, когда тебя не спрашивают, молодой человек. - И, подняв указательный палец, он изрекает: - Так вот, когда мы с Эзрой Дайксом поехали на соревнования духовых оркестров, которые устраивала «Дейли геральд» в сорок девятом... нет, стойте... кажется, это было в пятьдесят первом?... - Он поворачивается к Старушенции: - Ты ведь помнишь, когда это было - в сорок девятом или в пятьдесят первом?

- Ну, откуда же я знаю, - невозмутимо отвечает наша Старушенция. - Ты бы лучше помолчал и попил чаю.

Тут Дэвид, который сидит себе и молчит, не принимая в этом споре никакого участия, поднимает от чашки глаза и украдкой мне подмигивает.

В двадцать пять минут седьмого я отправляюсь в ванную, мою руки и, пока наша Старушенция возится на кухне, помогая Крис мыть посуду, хватаю пальто и выскакиваю на лестницу.

Она ждет меня на углу у банка Берклея. На ней синее пальто с большим меховым воротником, которое очень идет к ее фигурке. Она без шляпы, в туфлях на высоченных каблуках. Я увидел ее раньше, чем она меня, и я еще перехожу через улицу, а у меня такое ощущение, точно я раздвоился и половина меня уже стоит рядом с ней.

- Привет!

- Привет. Так вы получили мое письмо?

- Да. Получил.

Я держу ее руки, затянутые в перчатки, и смотрю на нее, а она все лопочет, лопочет о том, почему опоздала вчера. Сейчас, когда я знаю, что это было не нарочно, меня это уже не интересует, а она все говорит и говорит, рассказывая мельчайшие подробности.

- А как его звали? - спрашиваю я, прерывая ее рассказ.

- Кого?

- Да того носильщика, который помог вам нести чемодан.

- Откуда же я знаю? - говорит она и только тут замечает, что я над ней подшучиваю. - Понимаю, я слишком заболталась, да? И все это не имеет значения, верно?

- Никакого.

- Представляю себе, что вы обо мне подумали.

- Забудем об этом. Теперь ведь все в порядке.

- А что вы делали?-упрашивает она. - Я испортила вам вечер? Вы долго меня ждали?

Я говорю ей, что ходил в кино с приятелем, и спрашиваю, как это она надумала написать мне письмо. Потому что ведь это самое замечательное. Она собиралась прийти, и это уже, конечно, немало, но, раз она подумала о том, что надо написать мне, значит, ей наши отношения не безразличны и она не хотела, чтобы все распалось, и вынуждена была что-то предпринять.

- Надумала, и все, - говорит она. - Я решила, что если вы сразу все узнаете, то поймете, что я не могла поступить иначе. А если бы я отложила до понедельника, тут бы накопилась уйма всего - вы понимаете, о чем я говорю? И было бы куда труднее все исправить. Видите ли, я боялась, как бы вы не подумали, что я это нарочно сделала.

- А откуда вы знали, где я живу?

Это ведь тоже кое-что доказывает: значит, она и раньше интересовалась мной.

Она улыбается, не глядя на меня.

- Да вот так, знала, - говорит она. - Может, я знаю о вас куда больше, чем вы думаете.

Мне хочется запеть, закричать прямо здесь, на улице. Какая она прелесть! Настоящая прелесть!

III

- Ну, куда же мы пойдем? В кино?