Любовь, ненависть, зависть, ревность

источника проистекает энергия страсти. Вопрос в том, воспринимаем ли мы данную энергию пассивно или

активно, используем ли ее в качестве определенного

потенциала, преобразуя ее в мышление, познание, раз­

нообразные действия.

Влечения, коренящиеся глубоко в личности, проис­

текающие из физиологического источника и являю­

щиеся «несгибаемыми, неотложными, категоричными»

23

( 3 . Фрейд, 1933), питают страсти. Влечения приводят

к напряжению тела, которое можно зафиксировать, периодически нарастают и стремятся достигнуть своей

цели — разрядки. В отличие от влечений, страсти не

обязательно ведут к непосредственной разрядке. Страст­

ный человек постоянно находится в напряжении. Его

мечты и помыслы не иссякают и не сокращаются. Пру­

жина его влечения всегда на взводе. Всю личность про­

низывает одна всепоглощающая страсть.

5. Эмоции. В переводе с греческого «эмоция» озна­

чает «выпрастываться». Иными словами, страсть, глу­

боко пустившая корни в грунт физического тела, стре­

мится под давлением влечения достигнуть своей цели, заявляя о себе более или менее открыто. Способ выраже­

ния зависит от человеческого характера, структура кото­

рого, в свою очередь, есть результат длительного раз­

вития в процессе жизни, сотканной из межличностных

контактов, следы которых преобразовались в струк­

турные элементы . Разумеется, люди одинаково реаги­

руют на некоторые внутренние и внешние возбудители, так называемые стереотипные возбудители. На пре­

следование все мы в той или иной степени реагируем бег­

ством; во время пожара в кинотеатре или отеле немину­

емо возникает паника. Конрад Лоренц и Иреней Эйбл-

Эйбесфельд продемонстрировали, что мы разделяем

с животными такие врожденные стереотипы поведения, как бегство или борьба, преследование противника и

домогательство, связанное со спариванием. Наслед­

ственные, врожденные стереотипные реакции варьиру­

ются в данных рамках, однако способы их выражения

у людей зависят от их социализации.

Таким образом, эмоции или, выражаясь точнее, страсти являются значительными психическими силами

24

длительного действия, полностью охватывающими лич­

ность человека. Они подпитываются из резервуара вле­

чений. Они выражаются специфически, в зависимости

от субъективных черт обуреваемого страстями человека.

Они вращаются вокруг удовольствия и неудовольствия

и проявляются в виде телесного возбуждения, но не сле­

дуют схеме «напряжения и разрядки», а характеризу­

ются длительным напряжением.

Страсти способствуют метаморфозам человеческого

бытия, дают возможность ощутить вкус жизни, напол­

няют существование смыслом. Они преображают нас

и наших ближних; будучи реализованными, они при­

водят, как сказал Жан-Поль Сартр в эссе по теории

эмоций, к «спонтанному преобразованию мира».

Жить страстно значит выполнять свою работу

с восхищением и энтузиазмом, не избегать окружаю­

щих, ощущать эмпатию к ближним, поддерживать

с ними отношения, не испытывать страх перед перспек­

тивой сойти с намеченного пути, познавать душу и тело.

Быть страстным значит с головой бросаться

в любовь, что называется по-английски to fall in love, предаваться ненависти, завидовать чужому счастью, беспощадно преследовать соперника, страдая от рев­

ности, быть страстным поборником какой-нибудь поли­

тической, научной или художественной идеи, выступать

за то, против чего настроены все, рискуя заработать

одни лишь неприятности.

Выдвинув такое позитивное определение страсти, мы

получаем возможность пристально рассмотреть в следу­

ющей главе сложные взаимоотношения страсти, морали

и здравого смысла.

Глава третья СТРАСТЬ,

МОРАЛЬ

И З Д Р А В Ы Й СМЫСЛ

Уже предшественники Сократа

заявляли: «Остерегайтесь будить страсти». Платон тоже

находился под впечатлением данной точки зрения, когда противопоставлял возвышенные идеи вещам.

Описывая в «Никомаховой этике» такие страсти, как наслаждение, алчность, ярость, радость, ненависть

и зависть, Аристотель назвал их «душевными поры­

вами». Он заклеймил их «безудержность», объявив это

свойство «изъяном», и высказался в пользу доброде­

тели, ценности, уравновешивающей крайности, причис­

лив, однако, наслаждение к числу страстей, способству­

ющих любви. «Вопрос о том, желаем ли мы любви из-за

жажды наслаждения или жаждем наслаждения из-за

любви, остается открытым. Поскольку и то и другое свя­

зано между собой столь тесно, что разделить любовь

и наслаждение невозможно. Ясно, что наслаждение при­

носят только определенные действия, а любое действие

ведет от наслаждения к совершенству».

Для стоиков страсти — это следствие «интеллектуаль­

ного изъяна»; являясь «безрассудными душевными поры­

вами», страсти помещаются «вне разума». В данном