Любовь, сексуальность и матриархат: о гендере

Появляются животные, которые предлагаются человеку в помощники. Но «не нашлось помощника, подобного ему»[39]. (Примечательно то значение, которое миф придает именованию живых существ человеком: «Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел [их] к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей»[40]. Мы вернемся к этому вопросу позже.)

После того, как животные оказались не в состоянии облегчить одиночество мужчины, была сотворена женщина: «И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребр его, и закрыл то место плотию. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку. И сказал человек: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей; она будет называться женою (ischa), ибо взята от мужа (isch)»[41]

.

Во втором рассказе, где сообщается о сотворении женщины, парадокс мужского рождения представлен гораздо яснее и откровеннее, чем в предыдущей части мифа. Природа перевернута с ног на голову. Не женщина рождает, не она вынашивает ребенка в своем чреве, но мужчина рождает женщину: он – родитель, и его ребро – матка.

Если коротко, налицо враждебность по отношению к женщине, страх перед нею; исключительно мужская точка зрения формирует и основной посыл следующего ниже рассказа о грехопадении. Мы полностью погружаемся в аффективную область патриархальной структуры. Бог, всесильный отец, вводит запрет. Он хочет подружиться со своим сыном Ману[42], позволяет тому взять жену и вести райскую жизнь при условии соблюдения этого запрета. Под запретом же оказывается плод древа познания. Бог не обосновывает этот запрет, лишь сулит в наказание за нарушение запрета смерть. Подлинную причину запрета мы узнаем от змея: «Знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло»

[43]. То есть отождествиться с Богом, иначе с отцом, сыну Адаму возбраняется. О том же говорит и символическое значение запретного плода, который все-таки съедает Адам. Запретный плод – символ матери, быть может, материнской груди, а запрет на его употребление – это запрет на половую связь с матерью.

Итак, перед нами классическая трагедия Эдипа: отец, угрожая убийством, запрещает сыну отождествляться с собой и обладать матерью. Сын не слушается, но угроза не сбывается: он остается жив, правда, ему приходится покинуть рай. Что означает жизнь в раю? Это жизнь младенца, кормящегося от материнской груди. В раю не нужно трудиться, не нужно обрабатывать землю и шить одежду; человека защищает и кормит изобильная, добрая, любящая мать – плодородная земля. Отец не ревновал, пока сын оставался младенцем и не мог считаться соперником. Но когда сын вырастает, сам мечтает сделаться отцом и желает матери, он должен отделиться от матери, должен отказаться от материнской любви и покровительства, должен самостоятельно добывать себе пищу, шить себе одежду и побеждать в борьбе за жизнь.

«Грехопадение человека», изгнание из рая – это представление эдипова конфликта, представление превращения младенца в мальчика, отождествляющего себя с отцом, представление о возведении отцом преграды (страх инцеста) из-за взросления сына. Но мы определенно имеем дело не с мифом, повествующем о происхождении человека и начале человеческой истории. Это миф о торжестве патриархального общественного устройства и патриархальной религии; эдипов конфликт, воплощенный в этом мифе, является классическим конфликтом патриархальной семьи.

Здесь все рассматривается с точки зрения победителя и отца семейства. Женщина – это опасность, она – злое начало, мужчина должен ее бояться. «И увидела жена, что дерево хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно, потому что дает знание; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел»[44]. Женщина неуправляема, чувственна, необузданна; она соблазняет мужчину своим желанием, он не может устоять и потому обречен страдать. Ни в одном другом документе страх мужчины перед женщиной и обвинение в том, что она – развращающая обольстительница, не изложены более наглядно и отчетливо, чем в этом мифе, выражающем мужское, патриархальное мировоззрение. От грехопадения до процессов над ведьмами и до Отто Вайнингера с его рассуждениями об умственной и моральной неполноценности женщин[45] – всюду наблюдаются те же презрение, ненависть и страх перед женщиной, какие свойственны мужчинам в патриархальном обществе.