Люди и чудовища

Как всегда бывало в сложной ситуации, разум работал в несколько раз быстрее обычного, подбирая варианты, рассматривая, отбрасывая. Снова и снова, пока не осталось лишь несколько подходящих.

Неподалеку вертелись мальчишки-оборотни, такие же любопытные, как и обычные человеческие. Арон подозвал ближайшего и велел проводить себя к вождю.

– Нет, ни у кого из наших соседей не гостят Темные маги. – Вождь покачал головой на его вопрос. – Последние месяцы, после вашей… э-э-э… гибели, все было тихо. Темные сидят в своих владениях и ни во что не вмешиваются.

При описании притихших магов в голосе вождя проскользнуло презрение, но вряд ли оно было заслуженным. Арон был более чем уверен, что Темные притаились не из-за страха. Скорее всего, они делали то, что умели так же хорошо, как творить магию, – плели интриги.

Но сейчас это было не важно. Отсутствие взрослых Темных, из которых он мог бы вытрясти нужную информацию, означало, что Арону оставался только один вариант.

Оборотненок, проводивший мага к вождю, охотно согласился найти Есиро по следу. Особенно его вдохновила на это серебряная монетка, которую Арон достал из кошелька. Пытаться самостоятельно обнаружить шамана Арон не стал. Во-первых, его недавно обретенный нюх все же уступал волчьему. Во-вторых, отчего-то не хотелось показывать эту новую способность Вольным. Не то чтобы Арон видел в этом какую-то опасность, просто не хотелось.

Есиро, к счастью, в человеческом облике, обнаружился спустя два часа за дальним холмом. Шаман сидел на дне оврага и задумчиво следил за течением ручья.

– Мне нужна твоя помощь.

Есиро отвел взгляд от плывущих по воде листьев и заморгал, будто разбуженный.

– Помощь?

– Шаманы Великой Степи умеют говорить с внутренним разумом человека. Ты умеешь?

– Я умею лечить безумие, если ты об этом. Умею лечить у наших. Смог бы, наверное, и у людей. Но ты же маг. У вас, магов, ум устроен иначе и безумие другое.

– Я пока что в здравом уме. – Арон криво улыбнулся. – Мне просто нужно попасть внутрь своей памяти. Есть знания, важные знания, которые я забыл.

Довериться чужаку…

Чутье молчало, не видя в Есиро опасности, но ведь оно молчало и с Мэа-таэлем.

Нет, Арон солгал, он определенно не был в здравом уме, решив довериться чужаку. Но Рикард… Альмар…

– Ты забыл, потому что умер? – Есиро смотрел с почти детским любопытством.

– Да, – согласился Арон, – потому что умер.

– Я никогда не бывал в разуме мертвеца.

– В моем разуме ты мне не нужен. Просто объясни, как мне получить доступ к тому, что забыто.

– Боишься, что узнаю твои тайны? – Оборотень понимающе кивнул. – Но ты же маг. Не в пример простым людям вы, маги, умеете защищаться.

Арон не ответил. Из всей защиты он умел только ставить стену по краю сознания, не пуская туда извне. Но как защититься от того, кому он сам позволил войти?

Прежний, конечно, знал. Прежний знал очень много, но пока не торопился делиться.

– Просто объясни, и я пойму, – сказал Арон Есиро. – Я понятливый.

Истен наблюдал, как маг разговаривает с шаманом оборотней, но слов расслышать не мог – слишком далеко. И подходить ближе было нельзя, и так слишком опасно. Если хоть один из этой пары его почует…

Тонгил тем временем уселся на землю, скрестив ноги, и положил на колени обнаженный меч. Шаман сел напротив в такой же позе, только без меча. Больше они не разговаривали, сидели так молча. Потом… Истен моргнул, на всякий случай протер глаза, но нет, они его не обманывали. Потом снизу начал подниматься черный дым, все гуще и гуще. Но не растекался по поверхности земли, а собирался вокруг мага плотным коконом. Вот дым дошел магу до плеч, вот скрыл голову. Шаман, напротив, остался видимым – дыму до него не было никакого дела.

Истен принюхался – ветер дул на него, но дым ни в чем не изменил запахи. Как и до его появления, в воздухе пахло лишь прелыми листьями.

Не дым. Ну конечно! Никакой это был не дым. Просто Истен прежде никогда не видел зримое воплощение Тьмы.

Тьма обнимала нежно, ласкала бестелесными прикосновениями. На просьбу Арона она отозвалась сразу же, с такой готовностью, будто давно ждала именно этого. «Защищу, – прошептала. – Никто не проникнет».

– Твои воспоминания будут в таком виде, который ты способен воспринять, – объяснил Есиро. – Без меня тебе придется изрядно проблуждать во внутреннем разуме. Самая большая опасность – если забудешь, что это просто воспоминания, и захочешь в них остаться. С безумцами такое бывало часто.

Арон не стал во второй раз уверять шамана в своем здравомыслии. Собственно, можно ли было назвать того, в ком живут две души, душевно здоровым?

Его открытые глаза видели лишь черноту Тьмы, и даже когда он закрыл их, продолжали видеть то же самое. Потом внутренняя Тьма начала медленно рассеиваться – все так, как обещал Есиро.

То, что умели шаманы – входить в человеческий разум, в память, в чувства, – было не подвластно магам, даже самым лучшим из магов-целителей. Обычно шаманам для этого требовалось искреннее согласие человека, но иногда, как в случае с ошейником, надетым на Венда, сильному шаману хватало согласия, вырванного обманом, и амулета.