Люди с чистой совестью

Разведка принесла не особенно утешительные вести. Мост охраняется. На нем слышна немецкая команда. Это либо местная полиция с немецкой жандармерией, либо какое-нибудь подразделение из дивизии «СС» «Галиччина». Ее формируют в Галиции «профессор» Кубийович и «генерал» Карманович. Это старые, прожженные петлюровские волки. Они по заданию немцев, в содружестве с бандитами и полицаями, проводят мобилизацию в Галиции. Я уже вторую неделю регулярно читаю «Львiвскi Вiсти». Смешная газета, набитая всяческой дребеденью. Там и про брачные и коммерческие дела. И про «разрешение фюрера» галичанам иметь свою дивизию «СС».

Разведчики доложили:

— На том, южном, берегу копают окопы.

— Устанавливают пулеметы.

Базыма сделал вывод:

— Немец только под вечер нащупал наше движение и подбросил на машинах войска. Значит, занимают оборону наспех.

Руднев скомандовал:

— Ударить по не успевшему окопаться врагу! Третьей роте в разведке двигаться по обочинам шоссе!

Базыма при свете фонарика нанес распоряжения на карту.

— Ударить огнем на фланги. Мост с этой стороны шоссе оставить свободным. Его брать кавалерийскому эскадрону. Так и быть — в конном строю! — разрешил комиссар.

— Конная атака! — Усатый торжествовал.

— Не мало будет, Семен Васильевич? — тихо спросил Базыма.

— Охотников бери. Только быстро, не копаться!

Сегодня в авангарде третий батальон.

Комбат Матюшенко до сих пор незаметно стоял позади начальства.

— Да где охотников наберешь? — развел руками Базыма.

Матющенко кашлянул в рукав.

— А зачем тебе охотников, старик? Мой батальон в авангарде.

— Батальон? Многовато. Каша будет.

— Это дело поправимое. Дам две роты. Хватит?

Базыма молчал. Матюшенко обратился к Рудневу:

— Разрешите, Семен Васильевич!

— Хорошо!

Матюшенко хлопотал у своих рот. Приглушенная команда, и вот они бесшумно исчезают по левой стороне шоссе. Так же по правой растаяли и третья рота и разведка.

Комиссар смотрел на светящийся циферблат часов.

— Двадцать — двадцать пять минут нужно, чтобы пехота добралась по лугу к реке.

Через четверть часа дал знак Ленкину.

Эскадрон тронулся тихим шагом. Пройдя полкилометра и почти поровнявшись со своей пехотой, Ленкин остановил коня. Прислушался. Уже слышны крики немцев и звон лопат. Роют окопы. Ленкин поднял плеть над головой. «Эх, ночка темная…» — и сразу перешел на галоп. Разведка, третья рота и роты Матющенки одновременно поднялись в атаку. Минута, вторая — и эскадрон уже на мосту. Еще миг — и он будет на правом берегу. Но тут немцы опомнились. Злобно выдувает из ствола смертельную малиново-синюю морзянку их пулемет.

Разведчики и автоматчики Карпенко уже у воды. Конникам пора бы проскочить на тот берег. Но на мосту каша. Половина эскадрона только вырвалась на дощатый настил и сразу же повернула обратно. Десяток коней попадали посреди пролета. Трещат перила под напором лошадиного крупа. Конь с седоком полетел в воду. Карпенко в тревоге подбежал к насыпи и закричал мне:

— Что же это такое? Неужели одного пулемета испугались конники Ленкина?!

Ко мне прибежал без седока, с болтающимися стременами всхрапывающий тонконогий конь. Схватил его под уздцы. Это конь Саши Ленкина.

— Неужели убит Усач?

Конь дрожит и всхрапывает. Немного успокоившись, нагибает голову и трется мордой о мою грудь.

На мосту горячий бой. Видно, не взяли его с ходу. На насыпь выползли раненые.

— Товарищ подполковник… Вы? Эх, беда. На полном ходу выскочили на мост… А посередь его такая хреновина..

— Эскадрон напоролся на ежи. Деревянные крестовины. Поставили возы поперек дороги.

— Колючим дротом все опутано…

— Где командир?

— Усатый? Он впереди скакал… Так и влетел через голову коня в эту проволоку…

Ленкин напоролся на баррикаду… Он за ней… между своими и чужими. А по всей этой каше хлестал немецкий пулемет.

Вот когда пригодились роты Матющенки. Это настоящие пехотинцы. Ужом, по-пластунски, они ползли между повозками, трупами коней. Полетели в воду ежи.

— Карпенко! Огнем поддержать эскадрон!..

Но Карпенко и сам уже догадался. Его минометчики наладили свою карманную артиллерию. Были у него особые хлопцы — это минометчики ротных минометов. Все ближе и ближе к вспышкам немецкого пулемета подбирались огненные шлепки мин. Пулемет замолк.

Возы, опутанные проволокой, полетели в быстрину Днестра. Еще немного — и путь расчищен. С моста раздался крик Ленкина: «По коням! За мной!» Почти добежав до края, он упал и застрочил из автомата по мечущимся на том берегу врагам. А вдоль настила стучал галопом эскадрон.

Ленкин прижался к перилам моста. Мимо него мелькали и грохотали по доскам копыта коней.

Срывая голос, Ленкин заорал в нашу сторону:

— Карпенко! Прекрати огонь! Мои орлы на этом берегу..

Я отдал Ленкину коня.

— Вот спасибо. Думал — погиб мой Васька.

Следом за промчавшимся эскадроном мимо нас пробежали разведчики Бережного и Черемушкина, веселые и возбужденные. А скромная пехота Матющенки шире расчищала прорыв. Тихо поднимали с моста убитых и раненых и относили в сторону.

Медсестры наложили жгуты, сделали перевязки. Ранен в руку и комбат-три Матющенко.

А назад, к штабу, вихрем пролетел Михаил Кузьмич Семенистый.