Люди с чистой совестью

Я отошел в сторону, лег под елью, развернул карту и стал искать. «Вот зачем неизвестный еще нам генерал выматывал нас авиацией все эти дни. Тринадцатый эсэсовский полк, разгромленный партизанами, заставил его призадуматься. Уже наперехват, а не вдогонку бросает он свои полки. Пока что их два — четвертый и шестой. А сколько этого добра у него еще в кармане? Этого пока не узнаешь. Теперь выпытать, где, в каком селе остановился четвертый полк. Карта. Впереди на нашем пути в пятнадцати — двадцати километрах южнее Днестра областной город Станислав. Западнее его, огромным зеленым языком облизывая коричневые хребты Карпат, тянется лес. «Чарны ляс», — написано на карте. Поперек проходит красная артерия шоссейной дороги, по бокам — синие вены рек. «Быстрица», — написано на одной. Вокруг черная россыпь сел. Сколько их здесь? Двадцать один населенный пункт. В каком-то или во многих из них расположился четвертый эсэсовский полк. Он где-то здесь поджидает нас, у предгорий Карпат. Какое же село начинается страшным для фашиста слогом «рус»? Ах, вот оно! Только немного по-старинному звучит это слово: не «рус», а «рос». Есть такое село Россульна. А рядом — Черный лес.

Снова подошел к австрийцу:

— Вспомнили название села?

Он опять виновато развел руками. Не сводя с него глаз, я спросил:

— Может быть… Россульна?

Обрадовавшись, он кивнул головой.

— Яволь, яволь! Россульна!

— Отведите! — сказал я часовому.

Еще две-три минуты. Привел в порядок свои мысли. Не дойдя до штаба несколько шагов, я понял, что иду с радостной вестью. Наконец-то она появилась, немецкая пехота! Теперь не будет неизвестный генерал выматывать нам нервы. Теперь — в бой с этими полками!

Ковпак обрадовался не меньше меня. На радостях он даже приказал отпустить австрияка на все четыре стороны.

26

Самолеты к полудню отвязались от наших кварталов и стали бомбить западнее.

Ковпак и комиссар торопились. Впереди еще одна река — надо было ловить каждый миг короткой летней ночи. Сегодня мы сделали последний напряженный рывок.

В Черный лес, который зеленеет западнее Станислава! И хотя рядом с ним, в Россульне, сосредоточен полк немцев — не беда! В лес стремимся мы, в большой лес! Там можно будет дать передышку людям. День, два. А там еще один рывок — и Карпаты! Карпаты — это горы, это — нефть и туннели на железных дорогах.

Это, может быть, новый партизанский край.

Еще днем, под вой самолетов, Базыма и Руднев, Ковпак, Горкунов и Войцехович с тревогой поглядывали на карту. Несколько километров южнее, параллельно Днестру, протекает Ломница — горная речушка с высокими берегами. Тропы и узкие дороги ущельями сбегают в долину. Мостов на реке нигде не было. Одни броды. Штабники отметили их на карте крестиками.

— Что будем делать, если немцы поставят у бродов сильные заставы? — тревожно спрашивал Базыма несколько раз у комиссара.

— Значит, снова на прорыв! — жестко прокартавил Руднев.

Сидевший задумчиво Ковпак повернул голову.

— Дило крепко запохаживает на «мокрый мешок».

— Только в отличие от припятского он гораздо меньше, — вымерил по карте Войцехович.

— Да, всего ширины — десяток километров.

— Не разгуляешься, — ворчал командир. — Маневрировать в мешке негде.

— Да и некогда. Противник посильнее.

— Сколько его? Разведка?

Я ответил, что два полка изучены.

— А сколько их у него еще?

— Неизвестно… — вслух подумал комиссар.

— Поглядим, что даст сегодняшняя разведка, и тогда решать будем. — Ковпак хлопнул плетью по голенищу и пошел по лагерю — поглядеть на людей, потолковать с ездовыми.

По шоссейной дороге южнее реки весь день шло интенсивное передвижение противника. Машины быстро проносились мимо разведчиков. Выгружали солдат и скрывались в лесу… Было замечено несколько машин с пушками на прицепах. Враг, видимо, ни за что не хотел пропускать нас на юг.

В сумерках с группой Черемушкина по оврагу спустились в село, раскинувшееся на северном берегу реки Ломница. У села еще днем разведчики нащупали брод. Следом за нами по дну оврага поползла колонна. Голова ее уже втянулась в узкие улички села. В это время от берега ударила немецкая артиллерия. Немцы стреляли наугад, снаряды ложились и за селом и в селе. Но все же часть из них доставала по колонне; стиснутая ущельем, лишенная возможности двигаться, колонна на миг оцепенела.

— Остался только один выход — на прорыв! И как можно быстрее! — доложил я командованию.

Прорыв Ковпак и Руднев поручили восьмой, девятой, шестой, четвертой и третьей ротам и разведке под моим командованием.

Пока позади подходили повозки, а по огородам, проскакивая через ворота и заборы, подтягивались роты, мы изучали место, где придется вброд форсировать реку. Ритмично чередовались вспышки орудийных выстрелов на вражеском берегу, сопровождаемые воем снарядов и резкими взрывами у нас за спиной.