Люди земли Русской. Статьи о русской истории

И все они были милые, скромные люди, иные гонко любили поэзию, иные кошек, иные женщин, самоотверженно и преданно…

Звероподобные и демоноликие чекисты, пьяницы и кокаинисты – выдумка Брешко-Брешковского, жалкая пинкертоновщина которых никого не испугает, но правдивый Осоргин дней грядущих, вероятно, напишет в воспоминаниях о наших днях:

«Мы допивали чай с нежным задумчивым Васей и читали Пастернака…

– Как жаль, что пора кончать, – грустно сказал Вася – сегодня четверг и у нас шлепки… Очень много работы… – аккуратно сложил в портфель патроны и ушел, приветливо улыбаясь…»

Появятся и воспоминания очевидцев о том, как добивали Великих князей и педанты-историки поспорят, чем мылили веревку для старика Краснова… Все это будет, если у большевиков найдутся такие же правдивые (без кавычек) журналисты, как Осоргин и многие в среде эмиграции.

Все это будет правдой. Ведь и Дзержинский нежно любил детей, Сталин – несомненно тонкий ценитель балета, Робеспьер был подлинно неподкупным, а Кромвель с большим чувством пел псалмы Давида.

Это правда и именно в ней ужас нашего века, а не в бутафорских чекистах Брешко-Брешковского.

Ужас в детях, играющих в шлепку, в их отцах, буднично обменивающихся «расходными» новостями, и в их дедах и прадедах, идейно и практически подготовлявших эту «шлепку» и оправдывающих эту подготовку, а – сдернув фиговый листок, – и самую шлепку до сих пор. Ужас во всей так называемой «прогрессивной», оторванной от религиозных, государственных и национальных начал мысли, в частности, для нас во всем развитии русской интеллигенции и ее современном мышлении.

– Бурбоны ничему не научились и ничего не забыли.

Представим себе, что вожделенный и долгожданный нами день, наступил: непосредственные «шлепалыцики» обезврежены тем или иным способом, машина активного террора прекратила свою работу, и все мы, захватив свои весомые и невесомые чемоданчики, устремились к «месту первоначального жительства».

Там нас встретят 170.000.000 вот этих самых детей, играющих в «шлепку» и их родителей, о ней же беседующих за стаканами чая, т. е. людей, не по своей вине утративших примитивное уважение к жизни и смерти, элементарное представление о добре и зле и тем более о государственных и общественных формах добра и зла, но не утративших, а, наоборот, болезненно усиливших в себе в силу ряда разочарований поиск этого общественного добра, его форм, стремление к нему.

Вполне естественно, что они скажут нам:

– Мы выросли или долго прожили в атмосфере газовой камеры, а вы на вольном воздухе свободной мысли… Дайте же нам кислорода из ваших чемоданов!

И мы будем принуждены их, эти чемоданы, открыть. В них…

…у одной, к счастью, малочисленной группы русской эмиграции окажутся лишь наскоро изготовленные в Нью-Йорке новейшие комментарии к Карлу Марксу, «ревизии программ», подпорки платформ и прочий хлам, от которого русский народ в лице новых Ди-Пи здесь уже отмахнулся (за социалистов в известной анкете «Посева» проголосовало лишь 0,75 %), а «там» досыта наглотались «победившего социализма» и знают ему цену.

Раскроются «чемоданы» другой группы, тех самых русских «прогрессивных» интеллигентов, которые бережно укрывали в своих кабинетах «милых и скромных» убийц тогда, теперь – профессиональных, деловитых «шлепалыциков». Эта группа будет крупнее, быть может, даже самой крупной и привезенный ею товар будет гораздо разнообразнее и привлекательнее на вид. Будет здесь и парламентаризм, и чистота демократических принципов, и свободы всех видов, и права лиц и личностей, т. е. именно те блестящие побрякушки, которыми щеголяла российская «прогрессивная» интеллигенция, выращивая и пестуя любителей стихов и шлепки. Щеголяла и дощеголялась. И по существу все эти «прогрессивные» посулы есть и будут глубоко реакционными и реставрационными, ибо и в европах-то, где у них глубокие корни, они все же доживают теперь последние сумеречные денечки, не очень приятные для европейских народов.

Будет и другой товар поновее: «завоевания февраля, очищенные от большевистских обманов», да еще наново отшлифованные a la personne, что по-русски переводится: «тех же щей, да пожиже влей» или колхоз с приусадебным участком в 0,3 га, переименованный в «функциональную собственность»…

И, конечно, во всех чемоданах будут у обеих этих групп игрушки-пугала «самодержавие», «царизм», «порабощение», «произвол» – те самые, которыми играла 150 лет «прогрессивная» русская интеллигенция… и доигралась.