Люди земли Русской. Статьи о русской истории

Лавры поэта не удовлетворили этого безусловно чистого и возвышенного в своих стремлениях англосакса, и он устремился действенно освобождать действительно угнетенных потомков Аристида и Платона. Соответствующий комитет дал ему средства, а соответствующие политические организации – информацию и содействие. Отметим попутно, что эти организации (карбонарии, мафия, и т. д.) были крайне «левыми» по тому времени. Высадившись на балканском берегу, лорд Байрон организовал повстанческую армию и приготовился к походу. Было получено оружие, были деньги, но по странной случайности не оказалось только одного – солдат. Освободительная армия лорда Байрона была заполнена элементом, носящим на нашем грубом языке кличку «шпаны». Выступления в поход не состоялось, и лишь милостивая смерть спасла гордого поэта от самого страшного для него – осмеяния. Желающим глубже ознакомиться с этим эпизодом, я рекомендую прочесть прекрасную повесть М. Алданова «Могила воина».

Н. С. Лесков рассказывает о другом столь же чистом душой англосаксе Артуре Бэни[171]. Он лордом не был. Не было у него и байроновского размаха, но душа его была столь же возвышенна. Он устремился освобождать угнетенных своими кровавыми царями русских мужиков. По странной случайности именно тогда, когда один из этих кровавых царей 19-го февраля 1861 г. произвел какой-то государственный акт, касавшийся этих действительно нуждавшихся в освобождении людей. Артура Бэни информировали и оказывали ему содействие также самые «левые» по тому времени политические группы. Кончилось дело худшим, чем с Байроном. Честный и благородный Бэни был предан, осмеян и оклеветан по странной случайности именно этими «левыми» группами, и оклеветанному ими же мракобесу Н. С. Лескову пришлось, правды ради, очищать имя великодушного Артура Бэни от налипшей на него грязи.

Посмотрим дальше. Безупречно правдивая А. В. Тыркова-Вильямс в своей прекрасной книге «На путях к свободе» рассказывает о своем втором муже, столь же безупречном, рыцарственном, одухотворенном лучшими стремлениями Гарольде Вильямсе. Он был специальным корреспондентом из России двух крупнейших английских газет «Таймса», а позже «Манчестер Гардиан», в предреволюционную и революционную эпоху. Организацией военных сил он не занимался, но делал больше: он организовывал общественную мысль могучей тогда Англии, ее правящих кругов, а отчасти и Америки. К «Таймсу» прислушивались и там. Повторяю: мы не имеем никаких оснований допустить даже тени сомнения в высоких качествах души, большом уме и чистоте побуждений покойного Гарольда Вильямса. Но по свидетельству столь же правдивой А. В. Тырковой-Вильямс, корреспондент «Таймса» Гарольд Вильямс черпал информацию о России в Штутгарте, в кружке самых «левых» по тому времени русских деятелей и только там. С их слов он писал, например, о еврейских погромах. А, как доказано теперь, обвинения «левыми» царского правительства и даже самого Государя в позоре этих погромов были ложью, и на основе этой и многой подобной ей лжи

строилось в отношении России общественное мнение англо-саксонских стран. После «февраля» Г. Вильямс приехал в Россию, где продолжал воспринимать информацию только «слева» и только на этой основе формировать взгляд Запада на русскую революцию. Не его ли корреспонденциями в известной, а, быть может, и значительной мере, обусловлены поддержка керенщины Западом, бойкот национальной России в Версале, призыв к «торговле с людоедами» и т. д.?

Дорога в ад, как известно, вымощена благими, подлинно благими намерениями.

Г. Вильямс умер рано. А. В. Тыркова глухо упоминает, что под конец жизни он во многом изменил свои взгляды на Россию. Она не сообщает о глубокой трагедии ответственности, сознания личной виновности, которую на наш взгляд переживал, не мог не переживать чуткий, умный, великодушный, глубокий христианин Гарольд Вильямс. Это ее право. Не следует обнажать тайн души человека, даже после его смерти. Но предостерегать людей опытом совершенных ранее аналогичных их действиям ошибок нужно. Тем более, когда эти ошибки могут повлечь космические последствия.

Мы не сомневаемся в безусловном – как и у Байрона – великодушии адмирала Кэрка[172]

, возглавляющего ныне русскую освободительную акцию, ни в его – как и у Артура Бэни – пламенности, ни в его – как у Гарольда Вильямса – христианской направленности действий. Но мы не можем не отметить его – как и всех трех предыдущих – однобокости подхода к России только слева.

Российский народ, как и каждый организм, имеет свою правую и свою левую стороны. Его политический путь обуславливается соотношением весомости этих сторон. Весомость же определяется весами, имеющими две чашки и стрелку. Байроническая традиция англо-саксов игнорировала этот прибор. Результат получился трагичным не только для освобождаемых, но и для освободителей. Честных, пламенных, великодушных освободителей.