Ловцы душ на «Обероне»

К зиме торговая активность падала, фруктовые деревья переставали плодоносить и чтобы сохранить для себя минимальные бытовые удобства даже этим людям требовались некоторые накопления.

Местный патруль молодцевато поприветствовал гвардейца и, перекинувшись парой слов, отправился дальше.

Следопыты немного покружили по прилегающим к площади улочкам, пока мечник опрашивал районного Кади, поднятого ради такого случая с теплой постели.

А площадь той порой начала потихоньку пробуждаться и жить своей, мало кому подконтрольной жизнью.

Бродяги, не успев еще толком продрать глаза, полусонные совершали омовение и, тихо переговариваясь, завтракали на скорую руку. Никто из них не обращал внимания на эту колоритную пару, представлявшую высшую и низшую властную ветвь. Подобное равнодушное поведение объяснялось довольно просто: вот, вот должны были прибыть наниматели, а их надлежало встретить не с заспанной рожей. Хороший работник обязан вставать засветло…

Очень скоро, не соло нахлебавшись, на площадь, по одному подтянулись Ловчие.

Кади, выполнив свои обязанности, степенно прошествовал домой, а сами охотники решили, как следует посовещаться.

Нельзя было утверждать, что Константин сильно рисковал, находясь в непосредственной близости от них. Фотографию в этом мире еще не изобрели, и преследователи были вынуждены довольствоваться его словесным описанием.

Поэтому, громко и нагло позевывая, он перенес свой матрац на границу этой стихийной ночлежки и, как законопослушный гражданин, пристроившись почти что под носом у господ сыскарей, сосредоточенно приступил к утренней молитве, тихо и трепетно проговаривая каждое четверостишье.

Местные, в своем большинстве считали себя достаточно религиозными людьми. И поэтому прилежно поклонялись оранжевому светилу, молясь ему и на рассвете, и во время заката.

На самом же деле, наш хитрый капитан только делал вид, что всецело посвятил себя этому благородному, душевному порыву. Прикрывшись шныряющими вокруг него босяками он, до предела обострив свой слух, сумел-таки, по обрывкам фраз выведать все о дальнейших планах своих преследователей.

Охотники, не смотря на его скептицизм, оказались компетентными господами и, за столь короткое время, каким-то образом, смогли разнюхать про скандал с уличным лотошником и удачное исцеление старухи.

А вот снять информацию со старьевщика им так и не удалось. Спустя сутки после переодевания капитана, тот бесследно исчез?! Как в воду канул. Причем вместе с тележкой и всем товаром. Конечно же, это случилось не без помощи Ярославцева. Костя, строго соблюдая элементарные правила конспирации, устранил возможного информатора, обрубив, таким вот жестоким способом ведущие к себе концы. Ничего не попишешь: «С волками жить, по-волчьи выть!». Ибо еще никому не удавалось, находясь на нелегальном положении, полностью сохранить человеческий облик.

В конце короткого, но очень бурного совещания Ловчие все, же убедили гвардейца в том, что беглец, наверняка прибился лекарем к одному из купеческих караванов, и отправился с ним в ближайший оазис. Тот хоть и не был столицей, но многократно превосходил все остальные своими размерами, а так, же располагал единственным порталом позволяющим перескочить на следующую, более удаленную от Черной дыры, планету. Именно возле него они и собирались устроить засаду.

Огненный весьма неохотно одобрил их план. Даже по маске, скрывавшей его лицо, можно было определить его крайнее нежелание куда-то срываться и зачем-то нестись. Но сыщики проявили настойчивость, и гвардеец вынужденно подчинился большинству так как, не смотря на свой высокий статус, не командовал поисковой экспедицией, а был придан ей в качестве силового и административного прикрытия.

И вот, произошло то, что должно было произойти. Преследователи не учли уровень интеллекта и степень подготовки своей жертвы и, сами того не ведая, с удвоенным рвением, бросились по ложному следу, избавив Ярославцева на некоторое время от своего присутствия.

– А ну, взвали-ка этот мешок на плечо! – пророкотал, как следует, осмотрев тренированное капитанское тело, тучный хозяин и, играючи швырнул к его ногам ста килограммовый куль с мукой.

Костя безропотно повиновался.

– Теперь присядь с ним десяток раз… Хорошо, бросай поклажу. Силенок у тебя предостаточно. Раскрой пошире рот.

Толстяк, подсвечивая фонарем, внимательно осмотрел его зубы и тоже остался доволен.

– Ай-ля-ля! Кажется, достойный человек постучал сегодня в дверь этого дома. Однако маленький червь сомнения гложет мое сердце изнутри. Кто ни будь в городе, может подтвердить правоту сказанных тобой слов?

– Нет. Я пришел издалека.

Ярославцев хорошо знал, что по «Обычаю пустыни» он мог не называть ни место, ни даты своего рождения. Спросить человека о его возрасте и происхождении считалось верхом неприличия. Тем более если он происходил из знатной семьи, а сейчас был вынужден носить штопаный халат. У всякого могут случиться тяжелые времена…

– Ну, тогда просто назови свое имя, и развей мои сомнения.

– Салех ибн Дауд. – Озорно прищурившись, произнес капитан.