Лу Саломе

В сентябре 1911 года она сопровождает Бьера из Стокгольма на конгресс психоаналитиков в Веймаре, организованный швейцарским психиатром Карлом-Гуством Юнгом. Её появление не проходит незамеченным. Свежая и энергичная, Лу выглядела как двадцатилетняя девушка. Серебристо-льняные волосы, светло-голубые глаза, прекрасная кожа замечательно гармонировали с её высокой фигурой, которую оттеняли любимые мягкие меха, шали и серо-голубые платья. Все подчеркивали её радостность, приветливость, чувство юмора. Поговаривали, что своим иммунитетом к возрасту Лу обязана восточным медицинским практикам, почерпнутым от мужа. На самом деле, скорее, эликсиром юности Лу были гормоны странного сверхвоодушевления, охватывавшего её при всякой новой возможности обретения себя.

Лу прибыла на конгресс хорошо подготовленной благодаря интенсивным занятиям с Полом Бьером. От него она впервые услышала о сублимации и была совершенно восхищена меткостью этого фрейдовского термина.

«Он подобрал слово-ключ — одно из тех, что сразу же снимает все недоразумения. Для него самого это слово означает отклонение от сексуальной цели».

Фрейд, в свою очередь, был знаком с её «Эротикой», о которой отозвался так: «Идя другой дорогой, она пришла к близким результатам исследования». Разумеется, в первую очередь он имел в виду идею о психологической бисексуальности каждого человека, которая была для него не менее заветной, чем для Лу.

«В любом сексуальном акте участвуют четыре самостоятельных личности», — утверждал он.

Фрейд от души смеялся над той решительностью, с которой Лу заявила о своём желании быть его ученицей, чтобы как можно скорее постичь тайны психоанализа, ведь он работал над этим почти четверть века. Однако, с удивлением обнаружив, что она знает и понимает его науку, стал вспоминать всё, что слышал о ней и Ницше.

Имя Ницше, между тем, звучало на этом конгрессе. Кое-кто из докладчиков видел в нём предшественника некоторых идей психоанализа. Двое участников даже нанесли в Веймаре визит сестре Ницше Элизабет. Узнав, что в конгрессе участвует Лу, эта «несносная русская авантюристка», и что всё мероприятие связано с именем Фрейда, та тут же усмотрела здесь международный еврейский заговор вокруг имени её великого брата.

Отношение самого мэтра к Ницше было сложным и весьма любопытным. Его беспокоило, сколь часто его ученики Юнг, Ранк, Джонс, Шпильрейн, Хитчмен и другие — по разным поводам проявляют свою зависимость от Ницше. Он понимал, что это самый сильный его соперник на интеллектуальном поле, и исход их борьбы за власть над умами во многом определит лицо начавшегося столетия.

Конгресс прихоаналитиков в Веймаре, сентябрь 1911 года. В центре — Зигмунд Фрейд, справа (рядом с ним) — Карл Густав Юнг, сидят — Пол Бьер (крайний слева), Лу Саломе (пятая слева).

Объективности ради надо сказать, что в молодости Фрейд и сам подпал под обаяние этого «ниспровергателя всех и всяческих ценностей». Он участвовал в «Кружке немецких студентов Вены», главными авторитетами которого были Шопенгауэр, Ницше и Вагнер. В 1900 году Фрейд писал своему другу и единомышленнику Флиссу, что изучает книги Ницше.

Теперь его новая последовательница именно «алгеброй психоанализа» хотела поверять мощь ницшевских интуитивных прозрений. Фрейд же к этому времени уже отчетливо осознавал не только свою удалённость от Ницше, но даже абсолютную взаимную несовместимость с ним. Он отдавал должное невиданному уровню интроспекции, то есть самонаблюдения, которого тот достиг. Но отговаривался тем, что ницшевская мысль слишком богата разнообразными смыслами и ему тяжело всерьёз погрузиться в неё. Однако в 1921 году, на фоне грозных событий века, Фрейд, пытаясь понять природу всплеска иррациональной волны «восстания масс», увидит в вожаках толпы чудовищную пародию на ницшеанского сверхчеловека. А в 1934 году эти вожаки станут открыто объявлять себя наследниками Ницше.

Фрейд говорил о Лу Саломе, что она — единственный мост, который связывает его с Ницше. Как проницательно заметил Александр Эткинд, «подобно великолепным мостам Петербурга и Парижа, она была для него символом победы». Сама же Лу, заново переосмысляя идеи Ницше и погрузившись вновь воспоминаниями в ту историю, в первую очередь вспомнила Пауля Рэ с его психологическими проблемами и искренне сожалела, что «психоанализ не был открыт раньше, ибо он был бы способен дать Паулю исцеление».