Лучше подавать холодным

- Послушай, я прошу прощения за глаз твоего мужчины и всё остальное, но дело не в тебе, понимаешь? Некто угрожает моему городу, мне нужно узнать каким образом. Я не любительница таких вещей, просто приходится делать так. Не притворяйся, что не творила вещей и похуже. Я не жду от тебя веселья и обмена хохмами. Но на данный момент, пока перед нами стоит общая задача, всё что прошло, стоит оставить в прошлом.

Монза одевалась молча. Что скрывать, в словах капитанши была правда. Сама она делала и похуже. Во всяком случае, смотрела, как делают другие. Позволяла так делать, что отнюдь не лучше. Она застёгивала нагрудник, должно быть перешедший по наследству от некоего стройного офицера и подошедший ей по размеру. Продела последний ремешок. - Мне нужно что-нибудь, чем я убью Ганмарка.

- Когда мы спустимся в сад, возьмёшь себе клинок, не...

Монза увидела, как на рукоять кинжала Лангриер легла рука. Та, с удивлением начала оборачиваться. - Ка... - Из шеи, спереди, выскользнуло острие. Сзади нависло лицо Трясучки, опустошённое и блеклое, большую его половину туго стягивали бинты, бледное пятно расплывалось по ткани там, откуда раньше смотрел его глаз. Левая рука обвилась вокруг груди Лангриер, прижимая женщину к нему. Крепко, как любимую.

- Дело не в тебе, понимаешь? - Он почти что поцеловал её в ушко, когда кровь начала течь с кончика ножа, густой чёрной струёй вниз по горлу. - Ты забрала мой глаз. А я заберу твою жизнь. - Она открыла рот, и оттуда вывалился язык, и кровь начала сочиться по его кончику и дальше, на подбородок. - Я не любитель таких вещей. - Её лицо посинело, глаза вылезли из орбит. - Просто приходится делать так. - Она взбрыкнула ногами, каблуки сапог стукнули о доски, когда он поднял её в воздух. - Прошу прощения за твою шею. - Лезвие дёрнулось туда-сюда и развалило ей глотку, тёмная кровь полилась на постельное бёльё, брызнула на стену веером алых капелек.

Трясучка выпустил её и та, завалившись, распростёрлась лицом вниз, словно кости обратились в грязь, сбоку вытек ещё один кровавый сгусток. Её сапоги шевельнулись, скребя носками. Пальцы одной руки царапнули пол. Трясучка долго втягивал носом воздух, затем с силой выдохнул и поднял глаза на Монзу - и он улыбался. Насмешливой дружеской улыбочкой, как будто они вместе смеялись над только им понятной шуткой, которая так и не дошла до Лангриер.

- Клянусь мёртвыми, для таких дел я уже в норме. Она сказала - Ганмарк в городе?

- Уу. - Монза не могла говорить. Её кожу щипало и жгло.

- Тогда, думаю, у нас впереди полно работы. – Трясучка, похоже, не замечал быстро расширяющуюся лужу крови, просачивающуюся между его пальцев ног, омывающую его большие босые ступни. Он поднял мешок и заглянул внутрь. - Доспехи, стало быть, тут? Полагаю, мне лучше как следует принарядиться, да, вождь? Ненавижу являться на праздник в неподобающем виде.

Сад посередине сальерской выставочной галереи не подавал ни малейших признаков нависшего неотвратимого рока. Текла водичка, шелестели листья, пчёлка лениво перепархивала с цветка на цветок. Белые лепестки время от времени осыпались с вишнёвых деревьев и припорашивали стриженые газоны.

Коска сидел, скрестив ноги, и затачивал лезвие меча, мягко позвякивала сталь. В ляжку вдавливалась фляга Морвеера, но в той не ощущалось нужды. Смерть стояла на пороге, и значит, он умиротворён. Блаженный миг перед бурей. Солнце грело лицо. Он запрокинул голову, прикрыл глаза, и стал размышлять, почему никогда не чувствует себя так здорово, пока весь мир вокруг не полыхнёт.

Тихий ветерок пролетал сквозь затенённые колоннады, сквозь двери увешанных картинами залов. Сквозь единственное открытое окно, где маячил Дружелюбный, в доспехах талинского стражника, сосчитавший каждого воина на громадном эпохальном полотне Назурина о Второй Осприйской битве. Коска усмехнулся. Он всегда старался проявлять снисхождение к человеческим слабостям. У него самого их, в конце концов, хватало.

Осталось наверно с полдюжины гвардейцев Сальера, обряженых в солдат армии герцога Орсо. Верные, готовые умереть вместе со своим повелителем люди. Он фыркнул, в очередной раз проводя оселком по кромке клинка. Верность наряду с честью, дисциплиной и самоотречением для него всегда стояла в списке непостижимых добродетелей.

- Чему ты так рад? - Дэй присела возле него на траву, жуя губу и держа арбалет поперёк коленей. Мундир, который она носила, должно быть снят с какого-то погибшего юного барабанщика - на ней он сидел хорошо. Просто превосходно. Коска задавался вопросом, нет ли чего плохого в том, что ему кажется чрезвычайно соблазнительной хорошенькая девица в мужских одеждах. Он задавался и другим вопросом: нельзя ли склонить её оказать товарищу по оружию... небольшую помощь, заострить перед началом сражения его клинок? Он прочистил горло. Конечно, нет. Но человек имеет право на мечту.