Лучшее. Альманах

С вершины митры Епископа Яцек наблюдал, как ловкие хрящеруки его Семьи сноровисто разбирают тело, которое совсем недавно принадлежало ему самому. Он видел, как снуют туда-сюда сквозь распахнутый, подобно створкам вскрытой раковины, шлем мелкие собратья и сосестры, вынося наружу кусочки плоти, которые тщательно обрабатывают престарелые особи, плотским оболочкам которых осталось совсем уже немного до момента, когда Голодный Бог потребует их себе и переселит разумы старцев в молодые, пока еще неразумные тела.

Кашицеобразная масса, которую отрыгали из дюжины желудков старики, заливалась в створки панцирей расколотых скорпунатов и застывала там, колыхаясь от малейшего прикосновения, словно бледно-розовое желе.

Вскоре, когда внутри саркофандра не осталось ничего, кроме костей, содержимое хитиновых чаш украсили побегами светоцветов и пестрыми плавничками листорыб. Собратья и сосестры подхватили блюда и посеменили к воде с радостным пением.

Они ведь и впрямь словно коты, подумал Яцек. Для них это — игра. Вся жизнь.

Так и есть, ответил Епископ. Где-то в глубине сложенной из сотен ажурных тел фигуры жил в нервных ганглиях одного из этих смышленых, но не обладающих собственным разумом животных разум человека, который придумал Голодного Бога и смог спасти свой народ.

Они игривы, сказал Епископ. И доверчивы. Преданны. Готовы прийти на помощь. В отличие от людей они не лгут. Благодаря им моя паства обрела здесь свой новый дом и заронила семя разума на эти бесплодные почвы. Совсем как в старые добрые времена…

Но зачем все это, спросил Яцек. Страх, ужас, распятия, цепи, известковые статуи…

И пища, продолжил за него Епископ, и Яцек почувствовал, как он улыбается где-то внутри его мыслей.

Да, с вызовом ответил Яцек. Почему было попросту не переселить нас в… этих? А? Почему надо было заставлять…

Он умолк, все еще чувствуя вкус розового студня на несуществующих губах.

Ведь мы точно знали, что за дары приносят нам пустышники. Но никогда не говорили об этом. Как и о жребии. Никогда не говорили, зачем уходим и на что идем.

Яцек знал, что Епископ слышит его мысли. Так же, как слышит их капитан Уртанг, и Тиотаари, и Хансен, и Третий из близнецов-азиатцев… Все те, кто ушел и не вернулся.

Те, кто ушел, чтобы остальные продержались еще немного в ожидании помощи, которая не должна была прийти.

Те, кого мы…

Да.

Это испытания, ответил Епископ. Вы должны доказать, что достойны прийти к Богу. Вы должны почувствовать Его Голод. Тогда он примет вас.

Яцек чувствовал, как в знак согласия кивают несуществующими головами его товарищи, незнакомые ему люди и совсем уж не люди. Сотни существ, слагающих тело Епископа.

Тысячи сознаний, хранящих в себе память о Голоде.

Хранящих в себе Бога.

Нам пора, сказал Епископ, вырывая Яцека из паутины его мыслей. На сей раз я думаю использовать косой крест.

И подхватив пустой саркофандр, зашагал к морю.

Голодный год подошел к концу.

Солдатики

Антон Воробьёв

Рассказ занял третье место на конкурсе «Пластинация, сэр!» в январе 2014 года.

На станции флаэробусов было довольно многолюдно. Народ возвращался с работы, наполняя собой толстопузые транспортные модули. Вездесущие голуби нагло лезли под ноги, выискивая крошки и семечки. На одной из скамеек ожидали свой рейс несколько пассажиров.

— Какие у тебя красивые солдатики! — заметил пожилой мужчина, обратившись к мальчугану, который отвоевал у взрослых часть скамейки под игру.

— Мне их мама подарила, — ответил серьёзным тоном паренёк.

— И двигаются так здорово! До чего дошел прогресс.

— Они не сами двигаются. Это я их двигаю.

— Ты? И как же ты это делаешь?

Маленький пальчик коснулся широкой ладони незнакомого дяди.

— Что за…

Крики взрослых:

— Вызовите «скорую»! Скорее!

— О господи, похоже, у него припадок эпилепсии. Кто-нибудь, разожмите ему рот!

Ласковый и, вместе с тем, обеспокоенный голос мамы:

— Ты в порядке, малыш? Не бойся, всё хорошо.

— Я не боюсь.

Майк сидел за углом обшарпанного дома и собирался с духом. Сейчас он выскочит, даст пару очередей и всё закончится. Двухдневная осада школы завершится и можно будет вернуться на базу, к освежающему дыханию кондиционера и упаковке холодного пива.

На визоре всплыл безмолвный приказ сержанта: «Вперед». Уже во второй раз.

Майк сделал последний вдох и прыгнул.

Они его ждали. Морпех понял это мгновенно. Четыре ствола крупнокалиберного пулемета, шесть автоматов — все нацелены на него. Разведка облажалась. Ловушка.

На один бесконечный миг Майка охватила паника. Ужас от того, что он сейчас, вот прямо здесь и сейчас, умрет. За долю секунды в его голове пронеслись сотни мыслей. Он ощущал, как ноют мозоли на ногах, как тяжел воздух, напитанный маслянистыми парами разлитого бензина, как болит плечо от сделанной накануне прививки. Эта последняя боль вдруг усилилась и покатилась по всему телу, наполняя организм Майка странным ощущением спокойствия.

А затем мгновение закончилось, и стволы бойцов малазийских вооруженных сил разразились очередями.