Луга и окрестности. Из истории населенных мест Лужского района

Отдыхали в Шалове многие известные художники, из которых назовем выдающегося мастера графики Г. С. Верейского, автора акварели «Белая ночь в Шалово под Лугой», входящей в собрание Государственной Третьяковской галереи.

Церковь в Шалове, построенная на средства владельца одного из здешних имений коммерции советника Василия Дмитриевича Лебедева, является интереснейшим памятником архитектуры стиля «модерн», взлет которого в России приходится на конец 1890-х – 1900-е гг. Шаловская церковь является редким примером этого стиля еще и потому, что относится к произведениям деревянной архитектуры. Она строилась без использования тех строительных материалов, с которыми в первую очередь связывают памятники модерна: металлом, стеклом, железобетоном.

Своей оригинальностью храм в Шалове обязан своему создателю, архитектору Эриху Александровичу Густавсону, выпущенному из Академии художеств в 1901 г. На момент строительства церкви в Шалове Э. А. Густавсону исполнилось 33 года и он находился лишь в начале своей карьеры. Без преувеличения можно сказать, что шаловский храм – архитектурный экспромт, импровизация зодчего, движимого целью соответствовать художественной моде своего времени.

События происходили в следующем порядке. 22 января 1907 г. из столичной Духовной консистории в Строительное отделение Санкт-Петербургского губернского правления поступил для рассмотрения и утверждения проект на постройку церкви в д. Шалово Смешинского прихода Лужского уезда. В начале февраля Строительное отделение уведомило Духовную консисторию о том, что чертеж церкви в Шалове «не может быть утвержден», так как он выполнен в виде эскиза, карандашом, «без показания конструкций и без генерального плана местности. В общем, проект составлен крайне небрежно, даже без соответствующих надписей». Дальше следовала просьба проектов подобного качества исполнения, особенно без генерального плана, в Строительное отделение не присылать.

Мы не знаем, кто составил этот отклоненный проект шаловской церкви. Скорее всего, автором его был Э. А. Густавсон, вскоре приславший в Строительное отделение подписку о том, что он имеет законное право «заведовать производством построек» и осуществлять «технический надзор и руководство по работам, если (они) будут производиться в д. Шалово по постройке церкви». При этом Густавсон дал специальное обязательство отвечать за правильность и прочность работы.

Густавсон получил разрешение вести проектно-строительные работы по церкви в Шалове. В апреле ему было направлено обязательство крестьян – владельцев земельных наделов, смежных с церковным участком, о том, что они не будут производить построек ближе 20 саженей от церкви. В мае Строительное отделение утвердило разработанный Густавсоном проект церкви, на этот раз отвечающий всем обязательным условиям.

Шалово. Церковь во имя Тихвинской иконы Божией Матери. Открытка начала XX в.

В комплект чертежей входили генеральный план участка, проект западного фасада храма, план и разрез храма. Причем чертеж церковного фасада обращает на себя внимание тем, что он представляет собой типичный образец постройки в так называемом «русском стиле» с элементами декора в «народном» духе, заимствованными из арсенала архитектурного убранства крестьянских строений.

Безусловно, в этом рисунке фасада есть и художественное зерно, но в целом он производит впечатление малоинтересной, подражательной композиции.

Утверждая этот проект, Строительное отделение поставило перед Густавсоном условие, чтобы, когда церковь будет готова вчерне, предоставить ее для осмотра комиссии.

25 марта 1908 г. Густавсон уведомляет строительное отделение, что церковь в Шалове вчерне готова и приглашает комиссию для ее осмотра. Освидетельствование храма состоялось 18 апреля 1908 г. Был составлен акт осмотра, где отмечалось, что «постройка вполне прочна», в расстоянии 20 сажен от нее других построек нет, за исключением стоящей рядом с церковью деревянной часовни-усыпальницы.

Можно только представить изумление комиссии, увидевшей, что внешне церковь выглядит совсем не так, как в утвержденном проекте. От декора в «русском стиле» не осталось почти никакого следа. Церковь приобрела вид, к восприятию которого комиссия явно не была готова, но тем не менее сумела оценить художественные достоинства храма. В акте это впечатление отражено достаточно сдержанно, с сохранением официального тона документа: «В фасадах допущены существенные изменения, почему необходимо представить план ее в натуре, хотя таковые (изменения. – А. Н., О. Н.) и служат лишь к украшению церкви».

Нам остается лишь догадываться, с каким настроением встретила комиссия самовольно измененный проект, каких усилий стоило Густавсону убедить комиссию в собственной правоте. Тем не менее это ему удалось. Он, конечно же, выполнил условия комиссии и представил рисунки фасадов почти готового строительством храма. Причем в этих эскизных рисунках связь шаловской церкви со стилем «модерн» получила даже более четкое выражение, чем в натуре.