Луна команчей

Огастес Маккрей, убитый горем из-за замужества Клары, сильно прикладывался к бутылке, пока шесть рейнджеров продолжали двигаться запад в поисках капитана Айниша Скалла. Это раздражало Колла, чертовски раздражало. Он был убежден, что они были в погоне за призраком, пытаясь найти одного человека в стране столь огромной, как западный Техас. К тому же этот человек не оценил бы их старания, даже если бы они действительно нашли его.

— Их два человека, Вудро, — напомнил ему Огастес. — С ним Знаменитая Обувь.

— Был с ним, это было некоторое время назад, — сказал Колл. — Ты слишком пьян, чтобы сообразить, что прошло некоторое время?

Они ехали через покрытую редкой травой страну у притока Бразоса Дабл-Маунтин-Форк, далеко за границами поселений. Они уже больше недели не встречали ферм. Все, что они видели перед собой — это глубокое небо и коричневая земля.

— Я вообще не пьян, хотя напился бы, будь в этой стране виски, — сказал Гас. — Сомневаюсь, есть ли здесь кувшин виски в пределах двух сотен миль.

— Прекрасно, — сказал Колл. — Ты был достаточно пьян в последнее время, когда виски было доступно.

— Нет, Вудро, этого не достаточно, — сказал Гас. – Может быть, Клара не вышла замуж. Ей нравится шутить, ты же знаешь. Она, возможно, просто пошутила, чтобы посмотреть на мою реакцию.

Колл не ответил. Предположение была слишком глупым, чтобы обращать на него внимание. Огастес потерял свою девушку, ничего не поделаешь.

Другие рейнджеры были веселы, все, кроме Длинного Билла, который не ожидал, что так скоро покинет свою Перл. Воображая себе домашние удовольствия, которые он не может испытывать, Длинный Билл переживал.

Молодой Джейк Спун, наоборот, был настолько весел, что вызывал раздражение. То, что он пережил две недели в дикой местности, не потеряв скальп и не подвергнувшись пыткам, убедило его, что быть рейнджером легко, и что он бессмертен. Он был склонен бесконечно болтать о самых простых вещах, таких как убийство антилопы или пумы.

Погода стояла теплая, что особенно радовало Пи Ая. Он выполнял большую часть работы по обустройству лагеря с большим желанием и умением, тогда как у молодого Джейка было такое же желание, но мало умения.

На третье утро Джейк слишком плотно затянул подпругу молодой лошади Гаса. Гас мучился от похмелья и не заметил этого. Он сел верхом и был немедленно сброшен, что привело его в ярость. Он тщательно обругал молодого Джейка, введя молодого человека в состояние глубокого смущения.

Дитс, негр, был самым счастливым и приятным членом отряда. Дитсу намного больше нравилось быть разведчиком, чем находиться в городе. Причиной, как догадывался Колл, было то, что в городе всегда были люди, готовые оскорбить его из-за цвета кожи.

— Почему тебя так чертовски трудно убедить, Вудро? — спросил Гас. — Я знал тебя всегда и никогда не мог убедить тебя ни в чем.

— Нет, в одном ты меня наверняка убедил, — сказал Колл, — и это то, что ты глуп в отношении женщин.

— Я полагаю, что Клара отказала тебе, потому что знала, как сильно ты любишь шлюх, — добавил он.

— Ничего подобного! — парировал Гас. — Она знала, что я брошу шлюх через мгновение после того, как она согласится выйти за меня замуж.

Тем не менее, мысль о том, что слова Коллом могли быть правдой, сделала Огастеса столь несчастным, что у него появилось желание спешиться и биться головой о камень.

Они были в Остине всего два дня: то, что произошло с Кларой, произошло настолько быстро, что, когда он вспоминал об этом, оно больше казалось ему сном, чем реальностью. Ему хотелось думать, что, когда они снова вернуться в Остин, все останется на своих местах, с Кларой в магазине ее отца, не состоящей в браке, ожидающей ее, чтобы он ворвался и поцеловал ее.

Долговязый Билл Коулмэн подъехал к двум капитанам в надежде на получение разъяснений по некоторым вопросам. Он быстро пожалел о том, позволил уговорить себя на новую экспедицию. Подстраиваться под шум семейной жизни после длительного отсутствия было трудным для него. Возможно, было бы немного спокойнее, если бы Перл не настояла на том, чтобы держать своих цыплят на кухне, но Перл не могла жить без своих цыплят. Так что было много шумных споров, но, с другой стороны, Перл, страстной женщине, нравились компенсировать его отлучки уймой страсти, иногда несметным количеством страсти.

Таким образом, Длинного Билла обуревали противоречивые чувства: часть его хотела Перл и ее страсти, а другая часть жаждала оказаться в мире прерий.

Сейчас он, казалось, находился в мире прерий, хотя не было никакой гарантии, что мир будет сохраняться. Несколько раз, двигаясь на запад вдоль рек и ручьев, они напали на след индейцев. Признаков индейского присутствия было достаточно для раздражения Длинного Билла. Теперь, когда он был так далеко на западе, что поздно что-то исправлять, он думал, что лучше было бы остаться со своей женой. Цыплят, в конце концов, можно было потерпеть, лучше цыплята, чем команчи.