Луна команчей

Огастес, утомленный и смущенный, держал одну из рук умирающей женщины.

— О, какие новости? – спросил он.

— Война. Гражданская война, — ответил Колл. – Война между Севером и Югом. Губернатор только что узнал.

Огастес не ответил. Нелли тоже в данный момент была в состоянии войны и проигрывала ее. Мысль о более крупной войне, той, которая могла разделить страну, казалась такой далекой, когда рядом слышишь неровное дыхание Нелли.

— Губернатор хотел бы видеть нас, когда ты сможешь выбрать момент, — сказал Колл.

Огастес взглянул на своего друга.

— Я не могу выбрать момент прямо сейчас, Вудро. Я помогаю Нелли умереть. Я не думаю, что это слишком затянется.

— Нет, это маловероятно, — согласился Колл.

Бутылка виски и стакан, в котором оставалось пара глотков, стояли на небольшом столе у кровати, вместе с двумя пузырьками лекарств и влажной тряпкой, которой Огастес время от времени протирал лицо своей жены.

— Капитан Скалл предсказывал эту войну несколько лет назад, — сказал Колл. — Помнишь это?

— Старина Шоры. Я думаю, что он уже записан на стороне янки, — заметил Гас.

С тех пор, как они вызволили капитана Скалла из плена, его разум восстановился, хотя и не сразу.

Несколько месяцев он по-прежнему был подвержен всплескам подпрыгивания, которые могли проявиться на улице или где угодно. Он скоро изобрел некоторое подобие защитных очков, имеющих тонкую пластину затемненного стекла, чтобы защитить его глаза, лишенные век, от солнечного света. Очки принесли ему прозвище «Шоры Скалл». Он и мадам Скалл вскоре стали такой же необузданной семейной парой, какой и были всегда, выкрикивая друг другу проклятия, когда они мчались через город в изящном кабриолете, заказанном капитаном.

Затем, в одночасье, они уехали, переместившись в Швейцарию, где известный доктор попытался сделать Скаллу удобные веки, используя кожу коричневой лягушки. Прошел слух, что эксперимент не удался, и с тех пор капитан вынужден был обходиться своими очками.

— Да, думаю, что его записали, — сказал Колл. Было маловероятно, что Айниш Скалл, с веками или без них, пропустит войну.

Колл на мгновение положил руку на плечо Гаса и собрался уйти, но Гас взглядом остановил его.

— Сядь со мной на минуту, Вудро, — сказал он грустно.

Немногим больше года назад его первую жену, Джениву, унесла лихорадка.

— Не везет тебе с женами, Гас, — сказал Колл.

Он снова сел и вслушался в слабеющее дыхание больной женщины.

— Не везет, это факт, — ответил Огастес. — Дженива продержалась всего четыре месяца, и еще не прошло и года с тех пор, как мы с Нелли поженились.

Он помолчал некоторое время, глядя в окно.

— Я думаю о том, как хорошо, что Клара отказала мне, — сказал он. — Если бы мы поженились, то боюсь, что она умерла бы несколько лет назад.

Колл был удивлен, что Гас упомянул Клару при Нелли, умирающей едва не на расстоянии в один ярд. Но больная женщина не реагировала. Она, казалось, мало слышала из того, о чем они говорили.

Ни одна из двух женщин, на которых женился Гас, не смогла пережить год. Колл знал, что это полностью отбило у его друга охоту к женитьбе. Не в состоянии обеспечить себе здоровую жену, он уже вернулся к шлюхам.

— Я хочу, чтобы Нелл продолжила уходить – сказал Гас. – Она уже не выздоровеет.

— Я бы предпочел застрелиться, если бы понимал, что смертельно болен, — заметил Колл. — Когда невозможно избежать смерти, нет смысла медленно умирать.

Огастес улыбнулся этому замечанию и налил себе чуть больше виски.

— Мы все просто медленно умираем, Вудро, — ответил он. — Ни один из нас не может избежать смерти. Хотя, я знаю, что старина Скалл лучше всех попытался избежать ее, пока был в плену у того старого бандита.

— Что ты думаешь о войне? — спросил Колл. – Я могу передать твое мнение губернатору Кларку?

Гул голосов на улицах стал громче. Скоро жители Остина, некоторые из которых приняли сторону янки, но основная масса примкнула к Югу, могли бы начать военные действия на местном уровне, и тогда очень скоро умирающих людей станет больше, чем одна жена Гаса Маккрея.

— Ничего не думаю. И губернатор не имеет никакого права давить на меня в такое время, — ответил Огастес.

— Он просто хочет знать, останемся ли мы, — сказал ему Колл.

В последние несколько лет он и Огастес, вдвоем, были оплотом пограничной обороны. Естественно, что губернатор не хотел потерять своих двух самых опытных капитанов в то время, когда большинство бойцов штата уйдут на поля сражений великой гражданской войны.

— Я еще не знаю. Ты проголосуй за меня сам, Вудро, — ответил Огастес. — Когда Нелли умрет, я собираюсь пойти и напиться. Когда Нелли похороним, и я вновь буду полностью трезвым, тогда найду время, чтобы подумать об этой войне.

Колл ответил улыбкой на это замечание.

— Я знаю тебя очень много лет и редко видел тебя полностью трезвым, — заметил он. — Я не удивлюсь, что это произойдет не раньше, чем война начнется и закончится.

— Вся нация может похоронить себя, прежде чем ты будешь полностью трезвым, — добавил он.

Он улыбнулся, когда произнес это, и Гас ответил ему уставшим взглядом.