Луна команчей

Он не стал говорить о своей проблеме Пинающему Волку. У Пинающего Волка никогда не было других тем для разговора, кроме лошадей. И теперь он немедленно начал говорить о лошадином табуне — он был слишком велик, его надо разделить, он приведет к ним солдат, он мешает бизонам вернуться. Все это Бизоний Горб слышал и раньше. Единственное, на что он пожелал ответить — это вздор о бизонах. Его раздражало, что опытный воин, такой как Пинающий Волк, всю свою жизнь конный команч, мог быть столь глупым, чтобы полагать, что размер табуна лошадей имел какое-либо отношение к исчезновению бизонов. Что такое тысяча или две тысячи лошадей для миллионов бизонов, которые когда-то бродили по прериям?

— Бизоны не вернутся, — сказал он сердито.

Пинающий Волк был поражен гневом в голосе Бизоньего Горба. Старый вождь при этом казался дремлющим, его глаза рассеянно смотрели сквозь прерию. Но его голос, когда он сказал это, был голосом воина, человека, холодные глаза которого вызвали даже у храбрых воинов желание обратиться в бегство.

— Бизоны вернутся, — сказал Пинающий Волк. — Они только ушли на север на некоторое время. Бизоны всегда возвращались.

— Ты просто глуп, — ответил Бизоний Горб. — Бизоны не вернутся, потому что они мертвы. Белые убили их. Если ты пойдешь на север, то найдешь только их кости.

— Белые убили многих, но не всех, — настаивал Пинающий Волк. — Они только ушли на реку Миссури, чтобы выжить. Когда мы прогоним белых, они вернуться.

Но, произнеся эти слова, Пинающий Волк внезапно пал духом. Он понял, что Бизоний Горб был прав, и что слова, которые он сам только что произнес, были словами глупца. Команчи не побеждали белых, и не могли их победить. Только их собственная община и три или четыре других были все еще свободными команчами. Общины, которые оставались свободными, могли жить только маленькими группами, чтобы прокормиться мелкими животными и корнями, добытыми из земли. Солдаты в голубых мундирах уже вернулись в Техас и стали занимать старые форты, места, которые они покинули на время войны друг с другом. Даже если бы все свободные племена объединились, то они не смогли бы выставить достаточное количество воинов, чтобы победить солдат в голубых мундирах. Когда бизоны уходят все дальше на север, белым солдатам остается только гнать команчей все дальше и дальше в Льяно, пока они не умрут от голода или не сдадутся.

— Белые не глупы, — сказал Бизоний Горб. — Они знают, что легче убить бизона, чем одного из нас. Они знают, что если убьют всех бизонов, то мы будем голодать. Тогда им не надо будет воевать с нами. Те, кто не хочет умереть от голода, вынуждены будут пойти туда, куда белые хотят их поселить.

Двое мужчин сидели некоторое время в тишине. Несколько юношей мчались на своих лошадях немного дальше вниз по каньону. Обычно Пинающий Волк проявлял глубокий интерес к таким состязаниям. Он хотел знать, какие лошади были самыми быстрыми. Но сегодня его это не заинтересовало.

Он чувствовал великую печаль.

— Шаманы обманывают молодых воинов, когда говорят, что бизоны вернутся, — сказал Бизоний Горб. — Если какие-нибудь бизоны и вернутся, то только духи бизонов. Их духи могут вернуться, поскольку они помнят эти земли. Но нам это не поможет. Мы не можем питаться духами.

Размышляя о бизонах — сколько их когда-то было и сколько осталось в Команчерии — Пинающий Волк столь опечалился, что не мог говорить. Он никогда не думал, что такое изобилие может исчезнуть, но все же это произошло. Он думал, что лучше пасть в сражении, чем жить и видеть, как такое великолепие проходит мимо и исчезает. Печаль была так глубока, что слова больше не шли из его горла. Он встал и ушел, не сказав ничего.

Бизоний Горб продолжал сидеть, отдыхая. Он почти не видел, как лошади мчались на прерии, хотя слышал цокот их копыт. Он был рад, что Пинающий Волк ушел. Ему больше не нравилось, когда люди отнимают его время глупыми разговорами о возвращении бизонов. Шаманы думали, что их болтовня и заклинания могут принести смерть белым охотникам на бизонов, но, конечно, все было наоборот: белые охотники на бизонов с ружьями столь мощными, что могли стрелять почти до горизонта, несли смерть шаманам. Червь уже был убит из одного такого дальнобойного ружья. Конечно, старый Червь тогда был просто ненормальным.

Он намазал себя зельем, изготовленным из желез ласки и орлиного помета, и был убежден в том, что это остановит пулю, но охотник на бизонов хорошо прицелился и доказал обратное.

Позже в тот день Бизоний Горб пошел в табун лошадей и нашел свою самую старую лошадь, худого мерина с изношенными зубами. Той же ночью он взял свой лук и стрелы, свое копье и несколько ловушек и покинул лагерь на старой лошади. Никто не слышал, как он уехал, и никто не волновался бы, если бы и услышал. Бизоний Горб думал, что лошадь может быть слишком старой, чтобы выбраться по крутой тропе из каньона, но лошадь стремилась выйти и поднялась по тропе как быстро, как будто снова стала молодым жеребенком, фыркая, как фыркает дикая лошадь.