Лунатики

Между обучением в Болонье и Падуе он провел год в Риме – тот самый юбилейный, 1500-й год. Здесь, по словам его ученика, Ретикуса, Коперникус "в возрасте около двадцати семи лет преподавал математику перед большой студенческой аудиторией, аристократами и специалистами в этой области знаний". Это утверждение, основанное на случайных замечаниях, сделанных Коперником Босвеллу о собственной жизни, и переданное Ретикусом, тут же было подхвачено ретивыми биографами. Вот только никакие документы университета, какого-либо римского колледжа, семинарии или школы о лекциях Коперника не упоминают. Можно предположить, что он вел какие-то случайные беседы, которые бродячие ученые и гуманисты обычно вели при посещении какого-либо учебного центра. Лекции да и все десятилетнее пребывание в Италии практически не оставили следа в бесчисленных письмах, дневниках, хрониках или воспоминаниях того сверхактивного, словоохотливого и графоманского столетия, когда Италия напоминала залитую огнями сцену, на которой никакой иностранный ученый не мог появиться хотя бы на миг, чтобы его не заметили и тем или иным способом не задокументировали.

Единственной зацепкой, за все эти десять итальянских лет, для биографа остается письмо, которое показывает, что в одном случае братья Коппернигк (к этому времени Андреас, став студентом в Болонье, соединился с братом) растратили все имеющиеся у них деньги, и им пришлось занимать сотню дукатов. Эти средства были предоставлены им в долг представителем канонии в Риме, неким Бернардом Скултети, и эти средства впоследствии были ему возмещены дядей Лукасом. Это единственный эпизод, который проливает хоть что-то человеческое на лишенную событий юность каноника Коппернигка, и страдающие биографы пытались выжать его до последней капли. Вот только письмо Скултети епископу Лукасу, которое и является источником всей истории, перечисляет лишь голые факты финансовой трансакции – и прибавляет, что Андреас угрожал "предложить свои услуги Риму", если ему сразу не удастся выплатить все долги, которые братья оформляли, по обычаю тогдашних студентов, scholarium more

(по обычаю ученых людей). Сообщив об угрозе шантажа со стороны Андреаса, и совершенно не упомянув о Николасе, дипломатичный Скултети (который впоследствии станет персональным духовником римского папы Льва Х и управляющим его двора) вполне понятно обвиняет во всем старшего брата; таким образом, если данный эпизод в чем-то и интересен, в большей степени он касается повесы Андреаса.

4. Брат Андреас

В этом месте хотелось бы чуточку побольше узнать об Андреасе, поскольку он оказал сильное и длительное воздействие на Николаса. Каждый выявленный факт, касающийся конкретно него, лишь подтверждает сильный контраст между братьями. Андреас брат старший, и он какое-то время состоял в списках студентов Краковского университета, а в Болонье – два года, позже, чем Николас; к тому же он в Кракове внес только часть платы за обучение, в то время как Николас – полностью. Дядя Лукас сделал Николаса каноником в 1497 году; а старший брат – снова – позднее на два года, в 1499 году. В 1501 году оба они подают заявление на трехлетний отпуск. Николасу его прошение удовлетворили сразу же, ибо он пообещал изучать медицину, и его начальство надеялось на то, "что впоследствии это станет полезным для уважаемого главы епархии и каноника капитула", и на том же заседании прошение Андреаса было принято с сухим обоснованием – "потому что он считается способным продолжить обучение".

Похоже, все говорит о том, что Андреас был тем типом молодого человека, которому в маленьком городке оптовых торговцев было предсказано, что закончит он ой как плохо. Именно так он и кончил. После прекращения их учебы в Италии, Андреас возвратился во Фромборк, зараженный неизлечимой болезнью, которую записи Капитула называют "проказой". В те времена данное выражение на континенте было столь же распространено, как "оспа" в Англии, и оно могло означать, в том числе, и проказу, но, скорее всего – сифилис, который тогда свирепствовал в Италии, в то время как истинная проказа клонилась к закату.