Лунные кружева, серебряные нити

Снова поднялся гам, восторженные поздравления и рукоплескания. Парни тут же подхватили скамейки и всё, на что можно присесть, и потащили к столу. Вместе с нами, разумеется.

— Давай немножко посидим ради приличия, а потом смоемся под шумок, — шепнул Данияр, и я кивнула.

На столах отсутствовали ложки, вилки, ножи и мелкие тарелки, не говоря уже о рушниках и салфетках. Зато глиняных и деревянных кружек было столько, что их можно было бить не жалея и тянуться за следующими. Кружки не уставали наполняться крепкими напитками и подниматься вверх за здоровье молодых.

Принюхавшись и попробовав на вкус мутноватую жидкость, я сделала вывод, что это такой сорт местного пива. Сидящий напротив меня парень с ромашкой за ухом, подпирающий рукой круглую щёку и лениво жующий зелёное перо лука, пояснил, что это — эль, в отличие от пива в нём не используется хмель, только ячмень, дрожжи и мёд по вкусу. И сразу же протянул мне следующую кружку. Однако пиво из бузины пробовать я не рискнула, сомневаясь в умении этих доморощенных пивоваров.

Овощи и всякая зелень были сложены горками на широких деревянных блюдах, стоящих в центре, ломти грубого хлеба громоздились прямо на льняных скатертях. Жаркое из баранины, до этого жарящееся на вертеле над стеной огня, подали в общих глубоких мисках. Только есть его руками было, мягко говоря, неудобно. Постреляв по сторонам глазами и убедившись, что за мной никто не следит, я тихонько вытерла руки о край скатерти. Подняв глаза, встретилась взглядом с Данияром. Не успела я подумать, не покраснеть ли мне, как он тут же последовал моему примеру.

Как только приглашённые музыканты приняли по нескольку кружек эля и схватились за инструменты, наступило безудержное веселье и просто-таки дикие пляски. Жених, в конец осмелев, а может, и перебрав, начал выписывать кренделя ногами, чуть ли не катаясь по земле и не становясь на голову, хотя пару раз у него это получилось.

Мы с Данияром переглянулись и поняли, что момент настал. Вышли из-за стола, взялись за руки и запрыгали, как козлы, в сторону калитки. Отвязать лошадей и вскочить в седло было минутным делом.

Поселище мы миновали галопом, оставляя позади клубы пыли. Не то что бы нам в нём не понравилось. Просто время терять не хотелось, лучше добраться до Златоселища засветло. А еще я решила, что на обратном пути завезём молодожёнам какой-нибудь подарок, купленный в городке. Данияр не спорил на этот счёт. Но добавил, что такой свадьбы нам точно не надо.

В следующем поселище встречный люд махал нам руками, кланялся и желал всех благ и нескучной брачной ночи. Тут только до нас дошло, что с лошадей пора снимать цветы и ленты. А розу в моих волосах по просьбе Данияра я всё же оставила.

Следующей запланированной остановкой являлось Златоселище, до которого нам удалось добраться довольно быстро. Городишко был простецким и небольшим, но не бедным. Особой роскошью не блистал, но дороги были не разбитыми, домики — ухоженными, а заборы — ровными и свежевыкрашенными. Лавок, кабаков и мелких лоточков встречалось великое множество. Проезжая по узкой мощёной улочке мимо постоялого двора, мы посоветовались, и я решила остановиться здесь. Расположимся, дадим отдых лошадям, а потом уж отправимся на поиски кузнецовой дочки.

При ближайшем рассмотрении двор показался мне не постоялым, а проходным — так много вертелось в нём народу. Нам пришлось подождать, пока хозяин спустит по лестнице страшного неплательщика и должника, освобождая для нас комнатушку. Хозяин ещё немного поворчал в ответ на мою настырную просьбу о выдаче чистого постельного белья, но всё же согласился, посчитав это требование законным. Открыв тяжёлым ключом дверь, я брезгливо переступила порог. Но мои волнения оказались напрасными. Здесь было не хуже, чем в Кечиньской «Хитрожёлтой Луне», даже пыли меньше. Бросив вещи на пол у кровати, я достала клочок бересты с криво нацарапанным адресом, узелок с деньгами и гостинцами для Кастусёва внука, и мы отправились искать Нагорную улицу.

Заприметив в центре города выступление комедиантов, мне сразу вспомнилась Ветрана с развесёлой компанией, и я ощутила, как сильно тоскую по дому. На главной площади балаган развлекал публику, чуть поодаль ребятишки и взрослые занимали очередь, чтобы прокатиться на ярких качелях-каруселях, и повсюду бойкие торговки предлагали уложенные в наплечные лотки товары: леденцы, орешки, семечки и пирожки, начинённые всякой всячиной.

Нагорная улица находилась практически в центре, нам удалось разыскать её без особого труда. Постучав в первую попавшуюся дверь, я спросила у молодой, но замученной и уставшей женщины, не она ли является Миртой. Женщина молча показала пальцем вверх и захлопнула дверь, из чего я сделала вывод, что нам нужен второй этаж.

Такую же дверь на втором этаже распахнул лысоватый мужчина с аккуратной бородкой.

— Здравствуйте, не подскажете, где найти Мирту? — начала я.

— А вы, собственно, кто?

— Мы из Ковани едем, гостинцы от Кастуся везём.

— А-а, родственники, значит? Входите! — он втащил нас в комнату.

— Мы не то чтобы родственники…