Лунные кружева, серебряные нити

Всё, чем был богат стол, не обходилось без входящих в состав слив: компоты, варенья, пирожки и ватрушки, утка с черносливом, блинчики со сливовой начинкой, маринованные сливы, сушёные, пареные, с мёдом. По правде сказать, такое однообразное меню отнюдь не пришлось мне по душе. К тому же, я была уверена, что к завтрашнему утру у меня появятся пациенты, страдающие кишечными коликами.

В общей беседе за столом я не участвовала, зато ловила на себе испуганные взгляды женщин, удивлённые — детей и заинтересованные — мужской половины населения.

Лойко, мой несостоявшийся кавалер, сидел на другом конце стола, пряча подбитый глаз и бросая в нашу сторону хмурые взгляды. Но приняв изрядное количество наливки, он скоро позабыл все свои несчастья, обнимая всех попадающихся под руку девушек. И всё же обиду он затаил. Это я поняла, когда расправившийся с ужином народ, снимая с веток фонари, собрался идти на окраину поселища, дабы принять участие в танцах и прыжках через костёр. Я успела заметить, как Лойко перешептывается со своими дружками, кивая головой в нашу сторону. Поэтому, когда поселяне один за одним вставали из-за стола и выходили тянущейся процессией за калитку, я потащила Данияра в другую сторону. Мне, конечно, было любопытно, чего навыдумывал этот весельчак-затейник, но лень всё же была сильнее и потому победила.

— Тебе неинтересно посмотреть? — удивился он.

— Не-а, я лучше на тебя посмотрю. Пойдём спать. Завтра встанем пораньше — и в дорогу. К тому же, темнеет, и мне не нравится, как поселяне шарахаются от моих горящих глаз. На костёр мне сегодня совсем не хочется. В другой раз как-нибудь.

ГЛАВА 21

Никто не возвращается из странствий таким, каким он был раньше.

(галтийская народная мудрость)

— Встава-а-ай, — шептала я Данияру на ушко. — Солнце уже высоко.

— Не-а, — oн зевнул и повернулся на другой бок.

— Поднимайся, кому говорю!

— Ты — злая.

— Ты меня злой еще не видел, поднимайся!

Он, наивный, спрятал голову под подушку. Тогда я подняла её и хорошенько прихлопнула. Сдачи я не ожидала. Но получился нешуточный бой, в результате чего я превратилась в чудо в перьях, не говоря уж о кружащихся в воздухе и оседающих на пол… Теперь Кастусь подвалит за порчу имущества…

Я, как смогла, затолкала перья и остатки подушек под кровать в надежде, в случае чего, свалить всё на мохнатого Опупения.

Прощались мы очень долго, как и со всеми приятными людьми, встречающимися волею судьбы на нашем пути. Обещали заглянуть, если ещё раз доведётся побывать в Галтии, и, в свою очередь, звали в гости в Сторожинец и Белобрег. На прощанье кузнец подарил мне мастерски изготовленную веточку дивной красоты, как настоящую, с тонко выкованными листочками и мелкими цветами, до которых я даже боялась дотронуться, чтобы не сломать — такими хрупкими казались они.

Выехав из Ковани, мы направились по широкому ровному тракту на юг. Красоты природы уже не вдохновляли, я совершенно перестала обращать на них внимание, желая скорее добраться до цивилизации.

Данияр по моей просьбе рассказывал мне о наших общих друзьях, знакомых и родственниках. Я уже точно решила для себя, что нет смысла возвращаться в Обитель, нужно жить дальше, в том мире, который я заново открываю для себя. А ещё мне пришлось заочно, не зная и не помня людей, решать, кого стоит пригласить на свадьбу. Большое и пышное торжество править мы не планировали, чтобы не превращать сие мероприятие в балаган. Но близких родичей уже насчитывалось с полсотни, не говоря о дальних, к обсуждению которых мы еще не приступали.

— Не хочется мне толпу развлекать. Давай — только ты и я.

— Поверь, я тоже этого хочу, — согласился Данияр. — Вот пойдём у твоих родителей благословения просить, так они еще сотню свояков припомнят, и мои не отстанут, чтобы никого не обидеть.

— А мне всё равно, пусть обижаются. Моя свадьба — что хочу, то вытворяю.

До знакомого не с лучшей стороны поселища, со страдающей всеми хворями бабкой, мы добрались еще засветло. К несчастью, нас там уже поджидали. Заметив нас, моя бессменная пациентка вскочила со своего наблюдательного поста у колодца и бросилась нам наперерез, размахивая зажатыми в руках вилами. Я же сильнее сжала бока Котлеты, хорошенько хлопнув её по крупу. Котлета недовольно клацнула зубами, но ускорила ход, послушно пускаясь в галоп. Позади я слышала глухой стук копыт Инея, который не желал отставать от подруги.

— Стоять! — бросилась под копыта бессовестная поселянка с вилами наперевес.

— Не могу отказать человеку с вилами, — вздохнув, осадила я Котлету. — Что нa этот раз?

— Голову мне полечи!

— Увы, здесь я бессильна! — развела я руками, надеясь не затоптать приставучую, как пиявка, женщину. — Но я, всем ведьмаркам ведьмарка, торжественно передаю свой дар тебе. Отныне ты можешь сама себя исцелять.

— Батюшки-светы! А как?

— Ну-у… лопухом и подорожником.

— Вот чудо, вот чудо! — отбросив вилы, она схватилась за голову и поспешила во двор.

— Не стыдно? — засмеялся Данияр, отъехав на приличное расстояние и оставляя глупую бабу позади.