Лунный камень

— Нтъ, сказалъ онъ:- извините меня; еще не время. Не спшите выражать участіе, о которомъ въ послдствіи можете пожалть. Я упомянулъ о тяготвшемъ надо мной обвиненіи. Въ связи съ нимъ есть обстоятельства, которыя говорятъ противъ меня. Я не въ силахъ сознаться, въ чемъ заключается обвиненіе, и не въ состояніи, совершенно не въ состояніи, доказать свою невинность. Я могу лишь заявить ее. И я заявляю вамъ ее, сэръ, подтверждая клятвой, какъ христіанинъ. Я могъ бы дать вамъ честное слово, но мое честное слово теперь не иметъ значенія.

Онъ опять замолчалъ. Я оглянулся на него; но онъ не отвтилъ мн своимъ взглядомъ. Все бытіе его, повидимому, было поглощено мукою воспоминаній и усиліями высказаться.

— Я могъ бы многое поразказать вамъ, продолжалъ онъ:- о безпощадномъ обращеніи со мною собственной моей семьи, и безпощадной вражд, которой я достался въ жертву. Но зло сдлано, и теперь его не поправишь. Я по возможности не желаю докучать вамъ, сэръ, и огорчать васъ. При начал моего поприща въ этой стран, подлая клевета, о которой я упоминалъ, поразила меня разъ и навсегда. Я отказался отъ видовъ на свою профессію, темная неизвстность осталась мн единственною надеждой. Я разстался съ любимою женщиной: могъ ли я осудить ее на длежъ моего позора? Въ одномъ онъ дальнихъ уголковъ Англіи открылось мсто помощника врача. Я взялъ это мсто. Оно сулило мн спокойствіе; оно, повидимому, общало мн и неизвстность. Я ошибся. Злые толки, пользуясь временемъ и удобнымъ случаемъ, пробираются не спша и далеко доходятъ. Обвиненіе, отъ котораго я бжалъ, преслдовало меня. Я былъ предупрежденъ о его приближеніи и могъ добровольно покинуть свое мсто съ выслуженнымъ аттестатомъ, который доставилъ мн другое въ другомъ отдаленномъ округ. Снова прошло нсколько времени, и снова клевета, губившая мое доброе имя, отыскала меня. Ни этотъ разъ я не получилъ предувдомленія. Хозяинъ сказалъ мн: «мистеръ Дженнингсъ, я ни въ чемъ не могу на васъ пожаловаться; но вы должны оправдаться или оставить меня». Мн предстоялъ только одинъ выборъ, — я оставилъ его. Безполезно останавливаться на томъ, что я вытерплъ посл этого. Мн всего сорокъ. Взгляните мн въ лицо, и пусть оно разкажетъ вамъ исторію нсколькихъ бдственныхъ лтъ. Кончилось тмъ, что я забрелъ сюда и встртилъ мистера Канди. Ему нуженъ былъ помощникъ. Относительно моей способности я сослался на прежняго хозяина. Оставался вопросъ о моемъ добромъ имени. Я сказалъ ему то же, что и вамъ теперь, и нсколько боле. Я предупредилъ его, что встртятся затрудненія, хотя бы онъ и поврилъ мн. «Здсь какъ и всюду, говорилъ я, — я презираю преступное укрывательство подъ вымышленнымъ именемъ: во Фризингалл я не безопасне чмъ въ иныхъ мстахъ отъ грозной тучи, которая несется за мной, куда бы я ни пошелъ.» Онъ отвчалъ: «я ничего не длаю вполовину, врю вамъ и жалю васъ. Если вы рискнете на то что можетъ случаться, и также рискну.» Благослови его Всемогущій Богъ! Онъ далъ мн убжище, далъ занятія, далъ спокойствіе духа, а теперь вотъ уже нсколько мсяцевъ какъ я твердо увренъ въ невозможности ничего такого, что заставило бы его пожалть объ этомъ. — Клевета заглохла? спросилъ я.

— Нтъ. Клевета длаетъ свое дло попрежнему. Но когда она выслдитъ меня здсь, будетъ поздно.

— Вы оставите это мсто?