Лунный камень

— Нтъ, мистеръ Блекъ, я умру. Ботъ уже десять лтъ какъ я страдаю неизлчимымъ, затаеннымъ недугомъ. Я не скрываю отъ васъ, что давно бы позволилъ этимъ страданіямъ убить меня, не будь у меня единственнаго и послдняго интереса въ жизни, который все еще придаетъ нкоторое значеніе моему существованію. Мн надо обезпечить одну весьма дорогую особу, которой я никогда не увижу. Маленькаго моего наслдства едва достаточно для ея независимаго положенія на свт. Надежда увеличить его нкоторою суммой, если только я проживу достаточное время, побуждала меня противиться болзни тми палліативными средствами, какія только я могъ придумать. Одинъ изъ дйствительнйшихъ палліативовъ въ моей болзни — опіумъ. Этому-то всемогущему и всеоблегчающему лкарству я одолженъ нсколькими годами отсрочки моего смертнаго приговора. Но даже его цлительная сила иметъ предлъ. Усиленіе болзни постепенно заставило меня перейдти отъ употребленія опіума къ злоупотребленію имъ. Я наконецъ ощущаю послдствія. Моя нервная система потрясена; мои ночи ужасны. Конецъ не далеко. Пусть его приходитъ, я не даромъ жилъ и трудился. Маленькая сумма почти сколочена, и у меня есть средства пополнить ее, въ случа если послдніе остатки жизни измнятъ мн скоре нежели я надюсь. Ужь право не знаю, какъ это я увлекся до того, что разказалъ вамъ все это. Я не считаю себя столь низкимъ, чтобы возбуждать ваше сожалніе. Но, быть-можетъ, вы охотне поврите мн, узнавъ, что я сказалъ вамъ это при полной увренности въ близкой смерти. Нечего скрывать, мистеръ Блекъ, что вы меня интересуете. Я хотлъ воспользоваться утратой памяти моего друга для того, чтобы поближе познакомиться съ вами. Я разчитывалъ на мимолетное любопытство съ вашей стороны относительно того, что онъ хотлъ вамъ сказать и на возможность удовлетворить это любопытство съ моей стороны. Извинительна ли сколько-нибудь моя навязчивость? Пожалуй, отчасти. У человка, жившаго моею жизнью, бываютъ горькія минуты когда онъ размышляетъ о человческой судьб. Вы пользуетесь молодостью, здоровьемъ, богатствомъ, положеніемъ и свт, надеждами впереди, вы и подобные вамъ показываютъ мн свтлую сторону человческой жизни и предъ кончиной примиряютъ меня съ міромъ, который я покидаю. Чмъ бы на кончился этотъ разговоръ между нами, я не забуду какое добро вы мн сдлали этимъ. Теперь отъ васъ зависитъ, сэръ, сказать мн то что вы предполагали, или пожелать мн добраго утра.

На это у меня былъ лишь одинъ отвтъ. Ни минуты не колеблясь, я разказалъ ему всю правду также откровенно, какъ она разказана мной на этихъ страницахъ. Онъ дрожалъ всмъ тломъ и глядлъ на меня, затая дыханіе, когда я дошелъ до главнаго событія въ моихъ приключеніяхъ.

— Несомннно, что я входилъ въ комнату, сказалъ я, — несомннно, что я взялъ алмазъ. На эта два факта я могу заявить лишь одно: что бы я ни длалъ, но это было сдлано мною безсознательно….

Ездра Дженнингсъ въ волненіи схватилъ меня за руку.

— Стойте! сказалъ онъ: — вы навели меня на большее чмъ вы думаете. Вы никогда не имли привычки употреблять опіумъ?

— Съ роду не пробовалъ.

— Не были ли ваши нервы разстроены въ то время прошлаго года? Не были ли вы сами безпокойны и раздражительны противъ обыкновенія?

— Да.

— И плохо спали?

— Ужасно. Многія ночи я вовсе не засыпалъ.

— Не былъ ли день рожденія исключеніемъ? Постарайтесь припомнить. Хорошо ли вы спали въ тотъ день?

— Помню! Я спалъ крпко.

Онъ выпустилъ мою руку такъ же внезапно какъ и взялъ ее, и поглядлъ на меня подобно человку, освободившемуся отъ послдняго сомннія.

— Это замчательный день и въ вашей, и въ моей жизни, важно проговорилъ онъ: — я совершенно увренъ, мистеръ Блекъ, вопервыхъ, что въ моихъ замткахъ, собранныхъ у постели больнаго, находится то, что мистеръ Канди хотлъ сказать вамъ сегодня поутру. Погодите! Это еще не все. Я твердо убжденъ въ возможности представать доказательство, что вы безсознательно вошли въ комнату и взяли алмазъ. Дайте мн время подумать и поразспросать васъ. Я думаю, что возстановленіе вашей невиновности въ моихъ рукахъ!

— Объяснитесь, ради Бога! Что вы хотите сказать?

Въ жару вашего разговора, мы прошли нсколько шаговъ за купу молодой поросли, до сихъ поръ скрывавшую насъ изъ виду. Не усплъ Ездра Дженнингсъ отвтить мн, какъ его окликнулъ съ большой дороги какой-то человкъ, сильно встревоженный и очевидно искавшій его.

— Иду! крикнулъ онъ въ ту сторону: — скореховько иду! — Онъ обернулся ко мн: — Вонъ въ томъ селеніи ждетъ меня трудно-больной; я долженъ былъ быть у него полчаса тому назадъ, надо сейчасъ же отправиться. Дайте мн два часа сроку и заходите опять къ мистеру Канди; я обязуюсь быть къ вашимъ услугамъ.

— Могу ли я ждать? воскликнулъ я съ нетерпніемъ. — Нельзя ли вамъ успокоить меня хоть однимъ словомъ, прежде чмъ мы разстанемся?

— Это слишкомъ серіозное дло чтобы такъ поспшно объяснить его, мистеръ Блекъ. Я не по своей вол испытываю ваше терпніе, я только продлилъ бы ожиданіе, еслибы захотлъ облегчить его теперь же. Чрезъ два часа во Фризингалл, сэръ!

Человкъ на большой дорог опять окликнулъ его. Онъ поспшилъ къ нему и оставилъ меня.

X