Лунный камень

Пробовалъ ли мистеръ Франклинъ еще разъ приволокнуться за своею двоюродною сестрицей, но потерплъ при этомъ пораженіе, или виновата была его безсонница, которая съ каждымъ днемъ увеличивала странныя противорчія и нершительность его характера, — не знаю; только онъ показалъ себя въ это утро въ самомъ невыгодномъ свт. Онъ ежеминутно измнялъ свои намренія насчетъ алмаза. Что же до меня касается, то я держался простыхъ фактовъ, не давая воли своему воображенію. За все это время не случилось ни малйшаго обстоятельства, которое дало бы намъ поводъ тревожить миледи открытіями объ алмаз; слдовательно и мистеръ Франклинъ не имлъ никакого права уклоняться отъ принятаго имъ на себя обязательства передать завщанный подарокъ въ руки своей двоюродной сестры. Таковъ былъ мой взглядъ на дло, и какъ ни переиначивалъ его мистеръ Франклинъ, а подъ конецъ онъ все-таки вынужденъ былъ со мной согласиться. Мы поршили, что посл полдника онъ подетъ въ Фризингаллъ и вернется оттуда съ алмазомъ, вроятно, въ обществ мистера Годфрея и двухъ его сестеръ.

Уговорившись со мной на этотъ счетъ, нашъ молодой джентльменъ отправился къ миссъ Рахили.

Цлое утро и нкоторую часть дня провозились они за разрисовкой двери, при участіи Пенелопы, которая, стоя тутъ же по ихъ приказанію, терла и мшала краски, между тмъ какъ миледи, по мр приближенія полдника, то входила къ нимъ, то уходила вонъ, зажимая носъ платкомъ, (отъ нестерпимаго запаха, распространяемаго составомъ мистера Франклина) и тщетно пытаясь оторвать артистовъ отъ ихъ работы. Наконецъ, въ три часа она сняла свои передники, отпустила Пенелопу (которой больше всхъ досталось отъ состава) и смыла съ себя всю эту пачкотню. Цль была достигнута, дверь готова, а молодые люди гордились своимъ произведеніемъ. И въ самомъ дл, прелестное зрлище представляли эта грифы, купидоны и прочія изображенныя на двери существа; но ихъ было такъ много, она была такъ перепутаны цвтами и девизами, имли такія ненатуральныя позы, что даже часъ спустя посл созерцанія всхъ этихъ прелестей, не было никакой возможности выбросать ихъ изъ головы. Если я прибавлю сверхъ того, что по окончаніи этой утренней возни Пенелопу стошнило въ задней кухн, то вы не подумайте, пожалуста, что я хочу компрометтировать составъ. Ей-ей, насколько! Вопервыхъ, высохши, онъ пересталъ распростравять зловоніе, а вовторыхъ, ужь если искусство немыслимо безъ подобныхъ жертвъ, то воздадимъ ему должное, хотя бы отъ этого пострадала и моя родная дочь.

Закусивъ на скорую руку, мистеръ Франклинъ ухалъ въ Фризингаллъ, чтобы привезти оттуда своихъ кузинъ, какъ объявилъ онъ миледи, въ сущности же для того чтобы вынуть изъ банка Лунный камень.

Въ виду предстоявшаго торжественнаго обда, на которомъ, въ качеств главнаго буфетчика, я долженъ былъ наблюдать за сервировкой стола, мн еще о многомъ предстояло подумать и позаботиться до возвращенія мистера Франклина. Сначала я приготовилъ вино; потомъ, сдлавъ смотръ своей мужской и женской команд, которая должна была служить за обдомъ, я удалился къ себ, чтобы собраться съ мыслями и запастись бодростью духа для пріема гостей. Для этого мн стоило только затянуться разокъ-другой, — сама знаете: чмъ? — да заглянуть въ извстную книгу, о которой я уже имлъ случай упоминать выше, и я почувствовалъ полное душевное и тлесное спокойствіе. Раздавшійся на двор топотъ лошадиныхъ копытъ внезапно пробудилъ меня, не то чтобъ отъ сна, но скоре отъ раздумья, и я выбжалъ встрчать кавалькаду, состоявшую онъ мистера Франклина, его двоюроднаго брата мистера Годфрея, и двухъ сестеръ послдняго, сопровождаемыхъ одномъ изъ грумовъ стараго мистера Абльвайта. Я былъ чрезвычайно пораженъ, увидавъ, что мистеръ Годфрей, подобно мистеру Франклину, не въ своей тарелк. Правда, онъ, по обыкновенію, дружески пожалъ мн руку и даже выразилъ удовольствіе видть своего стараго пріятеля Бетереджа въ добромъ здоровьи. Однако его озабоченный видъ оставался для меня загадкой, а на вопросъ мой о здоровьи его батюшки онъ отрывисто отвчалъ: «Попрежнему, Бетереджъ, попрежнему». За то об миссъ Абльвайтъ были веселы за десятерыхъ и вполн возстановляли нарушенное равновсіе. Почти одного роста съ своимъ братомъ, эти дюжія, желтоволосыя, краснощекія двицы поражали избыткомъ мяса и крови, здоровья и чрезмрной веселости. Когда бдныя лошади, шатаясь отъ усталости, подтащили ихъ къ крыльцу, барышни (безъ чужой помощи) сами соскочили съ сделъ, и подпрыгнули на земл словно пара резиновыхъ мячиковъ. Каждому ихъ слову предшествовало протяжное «о-о!» каждое движеніе ихъ непремнно сопровождалось шумомъ, и он кстати и не кстати хихикали, ахали и тараторили. Я прозвалъ ихъ трещотками.

Пользуясь шумомъ, производимымъ молодыми двицами, я имлъ возможность незамтно перешепнуться въ прихожей съ мистеромъ Франклиномъ.

— Съ вами ли алмазъ, сэръ? спросилъ я.

Онъ кивнулъ мн головой и ударилъ себя по боковому карману сюртука.

— А Индйцы? Не попадались ли гд?

— Какъ въ воду канули.