Лунный камень

Такъ какъ я стоялъ за буфетомъ позади ихъ, то могу сказать, что общество много потеряло, не слыхавъ этого назидательнаго разговора, отрывки котораго я ловилъ на лету, откупоривая пробки, разрзывая баранину, и прочее, и прочее. Все сообщенное ими другъ другу по поводу ихъ общей благотворительности пропало для меня даромъ. Когда же я улучилъ удобную минутку, чтобъ опять прислушаться къ ихъ разговору, она уже давнымъ-давно разсуждала о женщинахъ заслуживающихъ, а о женщинахъ не заслуживающихъ освобожденія изъ тюрьмы, и вообще распространялась о самыхъ возвышенныхъ предметахъ. Религія (долетало до меня, межь тмъ какъ я откупоривалъ пробка и разрзывалъ мясо) есть любовь, а любовь — религіи. Земля — это рай, утратившій свою первобытную свжесть; а рай — та же земля только въ обновленномъ вид. На земл, говорила они, много порочныхъ людей; но для исправленія человчества вс женщины, имющія переселиться въ вчныя обители, составятъ на неб одинъ обширный и небывалый комитетъ, члены котораго никогда не будутъ ссориться между собой, а мущины, въ вид безтлесныхъ ангеловъ, будутъ слетать на землю, чтобъ исполнять ихъ велнія. Отлично! восхитительно! И на кой чортъ мистеръ Годфрей вздумалъ утаить такія занимательныя вещи отъ остальнаго общества!

Вы, пожалуй, подумаете, читатель, что мистеръ Франклинъ могъ бы оживить праздникъ и сдлать вечеръ пріятнымъ для всхъ? Ни чуть не бывало! Хотя онъ и усплъ уже поуспокоиться немного, узнавъ, вроятно чрезъ Пенелопу, о пріем сдланномъ мистеру Годфрею въ цвтник, и вслдствіе этого былъ въ большомъ удар, однако остроуміе его на этотъ разъ оказывалось безсильнымъ. Въ разговорахъ своихъ онъ или нападалъ на неудачные предметы, или обращался не къ тому, къ кому бы слдовало; кончилось тмъ, что иныхъ онъ задлъ за живое, и всхъ безъ исключенія озадачилъ. Это заморское воспитаніе его, о которомъ я упоминалъ выше, эти усвоенныя имъ своеобразныя черты французской, нмецкой, италіянской національностей, проявились въ самомъ яркомъ и поразительномъ вид за гостепріимнымъ столомъ миледи.

Что вы скажете напримръ объ его блестящемъ, игривомъ, чисто-французскомъ остроуміи, съ которымъ онъ старался доказать двствующей тетк фризингальскаго викарія насколько позволительно замужней женщин увлекаться достоинствами посторонняго мущины, или какъ понравится вамъ его глубокомыслевнно, чисто-нмецкій отвтъ одному изъ значительныхъ землевладльцевъ Англіи, когда этотъ великій авторитетъ по части скотоводства вздумалъ было щегольнуть предъ нимъ своею опытностію въ дл разведенія быковъ? Опытность тутъ ровно ничего не значитъ, замтилъ мистеръ Франклинъ, уступая на этотъ разъ нмецкимъ вліяніямъ:- «врвйшее же средство для успшнаго разведенія быковъ — это углубиться въ самого себя, развить въ голов идею образцоваго быка и затмъ произвести его». Но этимъ еще не кончилось. Когда на стол появился сыръ и салатъ, присутствовавшій за обдомъ членъ нашего графства, съ жаромъ ораторствуя о чрезмрномъ развитіи демократіи въ Англіи, разразился слдующими словами:

— Если мы пожертвуемъ древнійшими и самыми прочными основами нашего общественнаго быта, мистеръ Блекъ, что же у насъ останется, я васъ спрашиваю, что у насъ останется?

И какъ бы вы думали, что отвчалъ на это мистеръ Франклинъ?

— У насъ останутся еще три вещи, сэръ, сказалъ онъ, быстро переходя на сторону своихъ италіянскихъ воззрній:- любовь, музыка и салатъ.

Казалось, этихъ выходокъ было достаточно, чтобы привести въ ужасъ всю публику, но мистеръ Франклинъ не пронялся ими. Когда въ немъ, въ свою очередь, заговорилъ наконецъ истый Англичанинъ, куда исчезъ его заграничный лоскъ, куда двалась его свтская мягкость обращенія?

Случайно коснувшись медицинской профессіи, онъ такъ безпощадно осмялъ всхъ докторовъ, что привелъ въ совершенную ярость маленькаго, добродушнаго мистера Канди.