Лужок черного лебедя

Три черных добермана приближались. Я побежал изо всех сил, хотя и знал, что 13-летний мальчишка никогда не сможет убежать от трех взрослых собак. Хрустнул дерн под ногами, я споткнулся и полетел — удар о землю словно выбил воздух у меня из легких. Я обернулся и на мгновение увидел добермана в прыжке. Я завизжал как девчонка, зажмурился и сжался в клубок, ожидая, когда клыки воткнутся мне в бока и в лодыжки — ожидая, что псы сейчас начнут рвать меня на части, а потом пойдут назад, держа в пастях мою мошонку и печень и сердце и почки.

Где-то недалеко — кукушка. Я услышал ее позывные. Сколько времени уже прошло?

Я открыл глаза и поднял голову.

Псы и их хозяин исчезли.

Рядом, на ветке сидела бабочка — открывала и закрывала свои узористые крылья.

Я осторожно поднялся. Пара огромных синяков и бешеный, рваный пульс — но в остальном я цел.

Я чувствовал себя омерзительно. Этот мужик с тростью презирал меня за то, что я живу в Кингфишер медоус. И я не виню его за это.

Я продолжил свой путь по тропе. Покрытые каплями росы паутинки блестели в солнечном свете.

В поле паслись овцы со своим потомством. Маленькие ягнята ничего не боялись, они пружинисто прыгали вокруг меня, издавая звуки, похожие на сигнал клаксона детских автомобильчиков. Эти наивные животные были ужасно рады видеть меня — и мне стало немного легче, ужас от встречи с доберманами постепенно проходил. Мамы-овцы смотрели на меня с подозрением, им не нравилось, что их детишки толкутся вокруг незнакомца.

Овцы — глупые животные. Они не способны понять, почему фермер так добр к ним (людям тоже стоит быть более подозрительными — особенно к тем, кто добр с ними. Уж у людей-то доброта никогда не бывает бескорыстной).

Я уже почти дошел до конца поля, когда заметил вдруг трех мальчишек на старой железнодорожной насыпи, на набережной, рядом с каменным мостом. К сожалению, они тоже заметили меня, поэтому я не мог просто уйти — они бы решили, что я испугался их. Поэтому я направился прямо к ним, по пути пиная кусты чертополоха. Я нашел в кармане пластинку «Juicy Fruit» и разжевал ее, чтобы выглядеть круче.

На насыпи стояли Грант Берч, его шестерка Филипп Фелпс, и Ант Литтл. Они курили, передавая друг другу папиросу. На противоположном склоне насыпи я увидел Даррена Крума, Дина Морана и Хлюпика.

— Ты че там делаешь, Тейлор? — Крикнул Грант Берч.

— Иди сюда, щас будет драка! — Сказал Фелпс.

— Какая драка? — Спросил я, стоя у подножья насыпи.

— Я собираюсь урыть Росса Говнюка Уилкокса Третьего. — Грант Берч зажал одну ноздрю пальцем и высморкался.

Я почувствовал облегчение — бить хотя бы будут не меня.

— А что случилось?

— Вчера вечером мы со Суинярдом играли в «Астеройды» в Блэк Свон. Пришел Уилкокс и, сука, даже не поздоровался с нами, а потом — ваще оборзел — бросил бычок в мое пиво, прикинь? Я, млять, глазам не поверил. «Ты че творишь?» — спрашиваю, а он мне: «а ты че слепой, не видишь? Я бычок бросил в твое пиво», а я ему: «ты че — опух? Я ж тебя порву на британский флаг».

— Ага, — Филипп Фелпс ухмыльнулся, — «на британский флаг».

— Фелпс, — Берч нахмурился. — Не встревай, когда я говорю.

— Прости, Грант.

— Ну, в общем, я ему такой: «слышь, долбоящер, я ж тебя порву на британский флаг». А он мне: «рискни последними трусами», а я такой: «пойдем выйдем?», а он такой: «лучше давай выберем место подальше от бара, там, где Исаак Пай не сможет помешать нам». И я, значит, ему: «Хорошо, ослиная моча, я разрешаю тебе выбрать место». И он такой: «Завтра утром. Железнодорожная насыпь, рядом с набережной». И я ему такой: «советую тебе сразу вызвать скорую, говноед». А он такой: «Хорошо, договорились», — и ушел.

— Да этот Уилкокс вообще самоубийца. Ты же его в отбивную превратишь, Грант. — Сказал Ант Литтл.

— Ага, я в этом даже не сомневаюсь. — Сказал Даррен Крум.

Это были хорошие новости. Я знал, что Росс Уилкокс сейчас сколачивает новую банду из школьной шпаны, а это означало большие проблемы для меня — ведь он всегда плохо ко мне относился. Грант Берч — один из самых крутых пацанов в школе. Если он победит, то за Уилкоксом навсегда закрепится репутация лузера, и он, наконец, отстанет от меня.

— Время, Фелпс?

Фелпс посмотрел на часы.

— Девять сорок пять.

— Да он зассал, точно вам говорю. — Сказал Ант Литтл.

Грант Берч снова высморкался.

— Подождем до десяти, а потом пойдем к нему домой и позовем гулять. Я ему рога быстро пообломаю.

— А как же его отец, Грант? — Спросил Фелпс.

— А что с его отцом?

— Говорят, он так сильно побил его мать, что она попала в больницу.

— Я не боюсь этого старого урода. Дай-ка еще сигарету.

— Ой, у меня остались только «Кэмел», Грант, прости.

— «Кэмел»?

— Это все, что было у моей мамы в сумочке. Прости.

— А твой отец. Он же курит «Мальборо».

— У него сегодня не было сигарет в карманах. Прости.

— Господи! Ладно. Пусть будет «Кэмел». Тэйлор, курить будешь?

— Он бросил. — Сказал Ант Литтл, усмехаясь. — Ты ведь бросил, да, Тэйлор?

— Бросил и снова начал. — Ответил я, взбираясь на насыпь.

Дин Моран помог мне вскарабкаться по мокрому глинистому склону.