Лужок черного лебедя

Я как раз вернулся из школы и зашел к себе в комнату, чтобы снять школьную форму, когда в окно увидел, как на Кингфишер Медоус появился роскошный серебристый «Лэндкрузер». Он заехал к нам во двор и начал парковаться прямо под моим окном. На улице весь день моросило, и, выйдя из машины, Эван накинул капюшон — так что я не мог толком разглядеть парня своей сестры. Я, честно говоря, предполагал, что он будет похож на принца Эдварда, но я ошибся — он был огненно рыжий, лицо покрыто брызгами веснушек, походка пружинистая, как у баскетболиста. На нем: рубашка персикового цвета и сверху джемпер цвета индиго, широкие штаны, такие, знаете, висящие на бедрах, с ремнем с огромной пряжкой, и остроносые ботинки с белыми носками. В общем, одет он был по последней моде — сейчас все так ходят. Я крикнул: «Джулия! Эван приехал!» Наверху раздался грохот — Джулия уронила один из своих пузырьков. «Черт!» (я никогда не понимал, чем все девчонки занимаются у себя в комнатах прежде, чем выйти на люди… Джулия может сидеть за запертой дверью часами. Дин Моран говорит, что его сестра такая же). Потом она крикнула:

— Ма-а-ам! Впусти его!

Мама уже спускалась. Я, как снайпер, занял позицию наверху — глядя на них сквозь балюстраду лестницы.

— Эван, я полагаю. — Сказала мама голосом, которым обычно пугают детей. — Рада, наконец, познакомиться с тобой.

Но Эван совсем не выглядел напуганным.

— Я тоже рад, миссис Тейлор. — Его голос звучал серьезно и вполне естественно.

— Джулия много рассказывала о тебе.

— Ой. — Он неловко улыбнулся. — Это плохо.

— Нет-нет-нет, — мамин смех был похож на брошенные в воздух конфетти. — Только хорошее.

— Про вас она мне тоже много чего рассказывала.

— Хорошо, хорошо. Что ж, я думаю, тебе лучше зайти и подождать внутри, пока Джул заканчивает свои… дела.

— Спасибо.

Мама закрыла дверь.

— Джулия говорила, что ты учишься в частной Соборной школе? Одиннадцатый класс?

— Точно. На одни пятерки, как и Джул.

— Угу, и тебе, ну, нравится?

— Что именно — моя школа или учиться на пятерки?

— Эм… — Мама пожала плечами, — школа.

— Там все очень строго. Но я не жалуюсь.

— Ну, знаешь, традиции ведь тоже очень важны.

— Абсолютно согласен, миссис Тейлор.

— Что ж, — мама посмотрела на потолок, — пока Джулия собирается, я могу предложить тебе чаю или кофе.

— Это очень мило, спасибо. Но день рожденья моей матери всегда начинается вовремя, как военный парад. И если я опоздаю, меня казнят на рассвете.

— Ох, как я ее понимаю! Брат Джулии обычно спускается к ужину только когда все уже остыло. Это ужасно раздражает. Но я все же надеюсь, что ты как-нибудь составишь нам компанию за семейным ужином. Папа Джулии просто мечтает с тобой познакомиться.

(Вот это новость!)

— Я не хотел бы навязываться.

— Но что ты!

— Я, ну, я, знаете ли, вегетарианец.

— Тогда это прекрасный повод для меня достать все свои книги рецептов и приготовить что-нибудь интересное. Если только ты пообещаешь разделить с нами ужин как-нибудь.

(отец называет вегетарианцев — «котлетофобы»)

Эван вежливо улыбнулся, но так и не сказал «да».

— Что ж, вот и славно. Так, я сейчас схожу наверх, проверю, знает ли Джулия, что ты ждешь ее. Подожди еще пару минут, хорошо?

Эван разглядывал наши семейные фото над телефоном (среди которых — фото маленького Джейсона; я покрываюсь потом стыда каждый раз когда, смотрю на этот снимок, но родители не разрешают снять его). Я разглядывал Эвана — это загадочное создание, которое, вопреки здравому смыслу, предпочитает проводить свое свободное время с моей сестрой. Он даже тратит на нее деньги — покупает ожерелья, украшения и прочее барахло. Зачем?

Эван не выглядел удивленным, когда заметил, как я спускаюсь по лестнице

— Ты Джейсон, верно?

— Нет. Я — «Оно».

— Да брось! Она называет тебя так только когда злится.

— То есть каждую минуту, каждого часа, каждого дня.

— Неправда. Это совсем не так. И, — Господи! — ты бы слышал, как она назвала меня, когда я однажды умудрился не заметить ее новую прическу. — Он состроил весело-виноватую гримасу. — А ведь она весь день провела в парикмахерской.

— И как же?

— Если я скажу это вслух, — он понизил голос, — штукатурка начнет осыпаться с потолка, а обои отклеятся от стен. Я не хотел бы превратить ваш дом в руины с помощью этого «заклинания», твоим родителям это вряд ли понравится. Прости, есть вещи, которые должны оставаться неназванными.

Это, наверно, клево — быть Эваном. Быть остроумным. Говорить длинными предложениями. Что ж, пожалуй, Эван — это не самый худший вариант зятя.

— Можно я посижу в твоем «Лэндкрузере»?

Эван посмотрел на свои часы «Sekonda» (толстые, с металлическим ремешком).

— Конечно, почему нет?

— Ну, и как тебе?