Лужок черного лебедя

— Они наверно заметили, что мы с тобой — отличная команда. Как Старски и Хатч.

— Угу. — Я смотрел по сторонам, ожидая увидеть Уилкокса.

— Или Торвилл и Дин[12]. Я знаю, как ты любишь эти маленькие юбочки из латекса.

— Да уж, охренеть как круто.

Венера сверкала рядом с луной, как сережка с бриллиантом.

— Думаешь, они правда придут? — Спросил Моран.

— Они же сказали нам быть здесь.

Со стороны церковных участков донесся приглушенный звук трубы.

— Да, но… ты думаешь, это подстава?

А что если это и есть наше первое испытание — ждать на кладбище?

Если Моран сдастся, прошептал Жалкий Червяк, ты станешь Призраком.

— Если тебе так кажется, иди домой. — Сказал я.

— Нет, я не это имел в виду. Я просто хотел… эй! Падающая звезда!

— Где?

— Вон!

— Это не звезда. — Если речь идет о вещах, которые пишут в книгах, значит Моран точно ничего об этом не знает. — Это спутник. Он не сгорает в атмосфере, видишь? Он просто движется по прямой. Наверно, космическая станция готовится к приземлению. Никто не знает, где она рухнет.

— Да, но почему…

— Тихо!

Что-то двигалось там — в дальнем углу, где валялись каменные плиты, заросшие остролистом. Я был уверен, что слышал бормотание. Потом почувствовал запах сигарет. Моран шел за мной, все время повторяя: «что это?» (Господи, иногда он бывает таким олухом) Я нагнулся, чтобы войти в укрытие из зарослей. Плуто Новак сидел на стопке надгробных камней, Грант Берч — на куче черепицы, Джон Туки сидел на корточках. Я так хотел сказать им, что это я, именно я, а вовсе не Моран, нашел их здесь.

Ты не можешь просто сказать «привет» таким серьезным пацанам, это прозвучит по-гейски. Поэтому я сказал: «ну че, как оно?»

Плуто Новак, главарь Призраков, кивнул мне.

— Упс! — Моран вслед за мной пытался пролезть в укрытие и ткнулся головой мне в задницу. — Пардон, Джейс.

— Никогда не говори «пардон». — Прошипел я.

— Ну, вы знаете правила? — Грант Берч затянулся сигаретой. — Вам нужно перелезть через эту стену, потом у вас будет пятнадцать минут, чтобы пересечь шесть задних дворов. Как только закончите — возвращаетесь под дуб. Суинярд и Рэдмарли будут ждать вас там. Успел — добро пожаловать в ряды Призраков. Опоздал или не явился — ты никогда больше не услышишь о Призраках.

Мы с Мораном кивнули.

— Если вас поймают, — добавил Джон Туки. — вы не Призраки.

— И, — Грант Берч поднял палец, — если вас поймают, вы никогда даже и не слышали о Призраках.

Я поборол Палача, чтобы сказать:

— Что такое «Призраки», Плут?

Плуто Новак наградил меня ухмылкой.

Наше укрытие задрожало, когда церковная колокольня пробила девять.

— Начнем? — Грант Берч посмотрел на нас с Мораном. — Кто первый?

— Я, — сказал я, даже не глядя на Морана. — Я не боюсь.

Первый задний двор был словно захвачен трифидами[13].

Взобравшись на каменную стену забора, я обернулся на секунду, взглянул на пацанов — и спрыгнул вниз. Я оказался в зарослях высокой травы. Дом выглядел нежилым — света нет, незакрепленная водосточная труба криво висит вдоль стены, и в окнах — паутина. Я упал на землю и пополз, держа голову низко. На случай, если кто-то все же незаконно проживает в этом разрушенном доме и сейчас наблюдает за мной, выключив свет и заряжая стрелу в арбалет. (В этом разница между мной и Мораном. Моран бы просто пробежал тут во весь рост, так, словно это его личный задний двор. Моран никогда не берет в расчет снайперов). Я вскарабкался на сливу, чтобы перебраться через забор. Что-то зашуршало у меня над головой!

Идиот. Это всего лишь пакет, застрявший между веток. Я снова услышал трубу — на этот раз в опасной близости. Я проскользил по узловатой ветке и перепрыгнул на кирпичную стену забора. Проще простого. И дальше — еще круче: прямо под забором стояла бочка, скрытая сосновыми ветвями. Я спрыгнул, и под ногами у меня раздался гулкий грохот: б-у-у-ум.

Второй задний двор был гораздо сложнее. Часть окон открыта, и шторы висят. Две толстые тетки на диване, смотрят «Астерикса и Обеликса». Комментатор Стюарт Хилл громко смеется из телевизора — и смех его похож на гул взлетающего истребителя.

В этом дворе совершенно не было укрытий. Сетка для бадминтона над потертым газоном, пластиковые игрушки, миски, мишени для стрельбы из лука, надувной детский бассейн заваленный всяким мусором — все это выглядело ужасно дешево и жалко. Но самое худшее — у дальней стены был припаркован дом на колесах, и в нем сидел какой-то маленький, толстенький тип с нелепым выражением лица, и играл на трубе. Его щеки раздувались и сдувались, как у жабы, и — что самое обидное — он сидел лицом во двор.

Музыка взлетала вверх.

Музыка падала вниз.

Уже прошло наверно минуты три. Я просто не знал, что делать.

Дверь дома открылась, и жирная женщина рысцой побежала к фургону. Она заглянула к трубачу и сказала: «Вики спит». Он затянул ее внутрь, отложил свой инструмент, и они начали обжиматься, яростно и нетерпеливо, как собаки, дерущиеся за миску с молоком. Дом на колесах задергался.