Лужок черного лебедя

Вода лилась из моих штанин и струилась из карманов, пока я выбирался из пруда. Я был облеплен мелкими мокрыми листьями. Мама взбесится, когда увидит меня. Но сейчас мне лучше не думать об этом, потому что за следующим забором меня ждет самый опасный двор на свете.

Хорошие новости — мистера Блейка не было видно, и на дальней стороне я увидел ветвистые деревья и пышные кусты. Прекрасное укрытие для Призрака. Плохие новости — прямо подо мной, по всей длине забора располагалась оранжерея. И сам забор, высотой три метра, опасно дрожал у меня под ногами. Мне пришлось ползти по забору, до тех пор, пока я не оказался прямо перед окнами дома мистера Блейка. Если я упаду, я пробью стеклянный потолок оранжереи и долбанусь всем телом о бетонный пол. Или, если упаду в грядку, меня проткнет насквозь стеблем растения, совсем как того священника в фильме «Омен» — его проткнуло упавшим громоотводом.

Но у меня не было выбора.

Моя задница и ладони — все было в занозах к тому моменту, пока я дополз до конца забора. Мокрые штаны были липкие и тяжелые. Я почти упал. Если мистер Блэйк сейчас появится в одном из окон — мне конец. Я снова чуть не упал.

Я наконец дополз до конца оранжереи и спрыгнул с забора.

Плита у меня под ногами звякнула. К счастью, единственным человеком в комнате отдыха мистера Блэйка был Дастин Хоффман в телевизоре — показывали «Крамер против Крамера» (мы смотрели его, когда проводили выходные в Обане. Джулия все время восхищалась и называла этот фильм лучшим в истории). Комната отдыха мистера Блэйка выглядела довольно опрятно и даже как-то женственно, что очень старнно, потому что он живет один и он — мужчина. Лампы с кружевными абажурами, керамические статуэтки, картины с пейзажами из Африканских саванн. Должно быть его жена купила все это до того, как у нее обнаружили лейкемию. Я прополз под кухонным окном, потом — сквозь заросли кустов и наконец дополз до бочки. Я не знаю, зачем я обернулся и посмотрел на дом — но я обернулся.

Мистер Блэйк выглядывал из одного из окон на втором этаже. Минуту назад он бы точно увидел меня, ползущего по забору (победа неотделима от удачи и храбрости. Надеюсь, у Морана достаточно и того и другого). На оконной раме я увидел наклейку — знаменитый символ группы Rolling Stones, высунутый язык. Края его были ободраны — сколько раз его уже пытались содрать, а он все здесь. Следы других, содранных, наклеек окружали «язык». Должно быть, это комната Мартина. Но зачем мистер Блэйк зашел туда?

Он выглядел истощенным и просто смотрел в темноту. Что он искал там?

Не меня, это точно. Я был в укрытии из веток и листьев.

Может быть, он смотрел в свои собственные глаза, отраженные в оконном стекле?

Его глаза были похожи на две черные дыры.

Последний двор принадлежит родителям Хлюпика. Отец его — всего лишь мусорщик, но, тем не мене, их двор у нас в деревне считается чуть ли не Национальным Достоянием. Их сад располагается на самом краю церковной земли. Безумно виляющая тропинка ведет вверх, на холм, и кончается у лавочки, под изящной, резной аркой обсаженной кустами роз. Сквозь огромное окно, от потолка до пола, я видел Хлюпика, играющего в «Твистер» с двумя мальчишками и каким-то мужчиной (он, видимо, отец мальчишек). Отец Хлюпика вращал стрелку «Твистера». За диваном мерцал телевизор, на экране — последняя сцена «Крамера против Крамера», — та, где мама приходит, чтобы забрать мальчика. Я рассчитал свой маршрут. Проще простого. Компостная куча у дальней стены — это отличный трамплин. С ее помощью я легко перемахну через забор. Пригнувшись, я направился в сторону арки. В воздухе витал аромат роз.

— Тихо! — Сказала тень женщины, сидящая на скамейке в двух метрах от меня. — Ах ты маленькая проказница!

— Ай! — Сказала тень рядом с ней. — Малышка опять брыкается?

(я не мог поверить, что они не слышали меня)

— Ой, ой, ой… — глубокий вдох. — Она рада тебя слышать. Вот, потрогай здесь.

Расстояние между аркой и забором было достаточно широким, чтобы скрыть меня, но там росли колючие растения, и я не смог бы проскочить без шума.

— Ты тоже любила побрыкаться — была настоящим маленьким акробатом, — сказала старшая тень (я узнал маму Хлюпика). — Это было так, словно ты изучаешь кунг-фу. Мерв всегда был гораздо спокойней тебя, честно говоря, даже когда еще сидел у меня в животе.

— Мне будет даже жаль, когда эта маленькая драчунья решит, что время пришло. Меня совсем не смущает мой живот.

(О Господи! Беременная женщина! Все знают, что если напугать ее, ребенок тут же вывалится у нее из живота. И будет слабоумным, как Хлюпик, и это будет моя вина.)

— Значит, ты уверена, что это будет девочка?

— Да, Элеанор из бухгалтерии провела тест. Она взяла мое обручальное кольцо, продела сквозь него прядь моих волос и подвесила его над моей ладонью. Если оно качается, значит, будет мальчик. Но мое застыло неподвижно. Это значит — девочка.

— Старуха все еще колдует, да?

— Элеанор говорит, что еще ни разу не ошиблась.

(мои «Касио» говорили, что время почти вышло).