Маяк потерянной надежды. Исповедь невротика

После всего, что я увидела и услышала, мне стало стыдно жаловаться на свою мигрень и приступы панических атак. По сравнению со страшным подозрением на заболевание Камилы моя ситуация стала казаться мне едва ли не сущим пустяком. К тому же к концу первой недели моего пребывания в клинике антидепрессанты, видимо, начали действовать, и мое самочувствие заметно улучшилось. После нескольких попыток врачи, наконец, подобрали дозу лекарств, от приема которой у меня не возникало ни тошноты, ни головокружения, ни других побочных эффектов. Головные боли уменьшились, сон перестал быть таким беспокойным. Панические атаки стали повторяться реже, и я понемногу научилась с ними справляться. Так ко мне вернулось ощущение нормальности: я перестала задыхаться и полдня отходить после каждого приступа. Я не знала, что именно на это повлияло: таблетки, капельницы, уколы или «Электросон», но результат меня определенно радовал.

Помимо этого, со мной продолжал работать психотерапевт:

– Расскажите, как вы себя сейчас чувствуете? Головные боли все так же беспокоят?

– Знаете, теперь гораздо меньше. Но я боюсь, что после выписки из больницы они снова вернутся. Подобное уже было. А я так не хочу, чтобы это повторилось. Чего я тогда только ни перепробовала: врачи, МРТ, остеопат, анальгетики, триптаны, уколы. Результат в конечном итоге сводился к одному, и я так и не сдвинулась с мертвой точки. Все эти средства становились лишь временным облегчением, чтобы спасти меня от сумасшествия. Теперь к списку моих проблем добавились приступы необоснованной паники. Страшно подумать, что будет дальше…

– Вероятнее всего, причины ваших недугов кроятся в психике. Дело ведь не в мигренях и панических атаках, а в том, как вы жили до их появления, что

привело вас к этому. Панические атаки, как правило, являются следствием невроза. И они ясно дают человеку понять, что он живет в несогласии с собой, при этом всячески стараясь это игнорировать. Луиза Хей утверждает, что причины мигрени кроются в ненависти к принуждению, сопротивлении ходу жизни и сексуальных страхах.

И это на самом деле имело место быть. Нежелание мириться с окружающей действительностью, внутреннее недовольство, реакция на стресс – все это слова одной «песни».

– Я пыталась разобраться и с психосоматикой, но никакого вывода не сделала. Согласна, что одна из причин этой дряни кроется в психике. Но что теперь с этим делать?

– На мой взгляд, головные боли могут обостряться из-за того, что вы не хотите и не можете работать в одной фирме с бывшим возлюбленным. Ваш организм противится этому как может. Эмоциональное напряжение растет с каждым днем, и однажды чаша переполнится. Увы, но я не могу предугадать, чем это для вас закончится.

Разговор с врачом долго не давал мне покоя, но я не хотела отказываться от своей карьеры из-за нашего расставания. Не для того я так долго к этому шла, чтобы за один миг все потерять. Хотя, с другой стороны, что стоит моя карьера, если сейчас я нахожусь на грани безумия?

Я понимала, что запуталась. Но у меня еще оставалось время, чтобы разобраться в себе и подумать над дальнейшей жизнью. Чем я и занималась. Целые дни напролет.

* * *

В лечении Елены, которую я теперь ласково называла Леночкой, наблюдался очевидный прогресс. Она уже могла почти безболезненно ходить и не просыпалась от боли среди ночи, как это было раньше. После долгих совещаний врачи все же приняли решение сделать ей блокаду, которая оказалась для моей соседки спасительной.

СПРАВКА

Блокада (лечебно-медикаментозная) – медицинская процедура по снятию мышечных спазмов. Она состоит в разовом введении инъекции обезболивающего лекарства (анестетика) в нервные сплетения. Результатом блокады должно стать экстренное избавление пациента от острой боли в суставах или позвоночнике. При блокаде врач вводит медикаменты прямо в очаг патологических изменений. Это позволяет использовать минимально необходимые дозировки для максимально эффективного воздействия.

Ее каждый день навещал муж, и я всем сердцем радовалась за их семью. Трепет в его отношении к жене был виден в каждом взгляде и жесте, несмотря на то, что они прожили вместе больше тридцати лет. Именно о таких отношениях я мечтала всю жизнь – чтобы вместе «и в горе, и в радости», до самой смерти.