Макорин жених

– То так... Приданое-то просить ли? Да много ли просить-то? – не без насмешки

спросила сваха.

– Три воза соломы да фунт пелёвы, – пошутил Егор. – Не с приданым жить, Анна

Прохоровна, ты о нём не пекись. Так сходишь ли?

– Что делать, схожу уж. Не чужой ты, как не уважить...

Огрофена сразу поняла, зачем пришла соседка, не по будням принаряженная, не по-

всегдашнему чинная.

– Заходи-ко, заходи, соседушка. Садись да хвастай, – захлопотала Огрофена.

Анна Прохоровна отвесила поясной поклон, ответила:

– Пришли не гости гостить, не беседки сидеть. Нам велено доброе слово сказать, о

хорошем спросить.

– Спроси-ко, не куражься, ответ дадим, не покуражимся.

Пока они так вот, по старому обычаю переговаривались, в избе появилась Макора.

Увидев принаряженную гостью, стоящую, опираясь рукой на голбец, она всё поняла,

покраснела и вопросительно посмотрела на мать. Та кивнула дочери, мол, уйди в кут. Макора

пожала плечами, но послушалась матери. Сватовство продолжалось. Макора сидела за

занавеской и боялась, что не выдержит, засмеётся. Её сватают, дикость какая! Но когда она

услышала имя Егора, будто кто её подстегнул, не могла усидеть на месте.

– Он сам вас послал, Анна Прохоровна? – тихо спросила она.

– Сам, Макорушка. Кто же ещё пошлет, – ответила сваха, потеряв тот торжественный

тон, коим было начато сватовство. Огрофена делала дочери знаки, но та не обращала на них

внимания. Еле сдерживая себя, она подошла к свахе:

– Скажи ему, Анна Прохоровна, так... Скажи ему... «купцу» вашему... Как это в

сватовских прибаутках говорится? «Не по купцу товар, не по товару купец». Так вот и

передай...

С непокрытой головой, резко стуча каблуками, Макора выбежала из избы. Огрофена

сокрушенно зажевала губами.

– Что с ними сделаешь, с нынешними девками! Сами себе хозяйки.

Анна Прохоровна тоже пригорюнилась, села на приступок.

– Своевольные стали. К добру ли, не знаю.

– Жить-то им, сватьюшка...

Обе старухи долго судачили о житье-бытье, о новых, совсем не понятных порядках.

Сватанье так и не состоялось.

Анна Прохоровна жалостливо смотрела на Егора, принеся ему отказ. Старалась утешить.

– Ты не горюй, Егорушко, не клади близко к сердцу. Я тебе такую высватаю, век будешь

благодарить. Найду невесту, что телом добра, лицом баска, а в мужний дом не в рямках1

придет, от приданого сундуки ломятся.

– Где тебе такая подвернулась, Анна Прохоровна? Вроде у нас эких и девок-то не

водится. Не из-под Устюга ли привезти норовишь? – горестно посмеивался Егор. – На

сундуках, кабыть, женить меня собрались, а не на девке...

– Будет девка, Егорушко. Чем худа Параня, Олексина внучка? Про неё я думаю, тебе её

взять советую. Возьмешь ли?

– Как не возьмет! – ответила за сына Егорова мать. – Лучше и искать не надо. Иди-ко,

благословясь, сватай...

В этот день кожам Ефима Марковича досталось от Егоровых, могучих рук. Он мял их

так, что хозяин даже пожалел – не работника, конечно, а кожи.

– Ты бы полегче малость. Так и порвать немудрено. Вовсе сказать, не хуже медведя...

5

Макора встретила Егора на улице, скромно поклонилась.

– Здравствуешь, Егор Павлович.

– Доброго здоровья, Макора Тихоновна.

Она проходит, голова прямо, спокойная, равнодушная. Только глаза прикрыты

ресницами, не посмотреть в них Егору. И хорошо, что не посмотреть...

1 Рямок – лоскут, тряпка.

Егор делает несколько шагов дальше и не выдерживает, вернувшись, догоняет Макору.

Хочет сказать хоть что-нибудь, а слова подобрать не может. Идет молча рядом. Макора

ускоряет шаги.

– Такая, значит, судьба, Макора Тихоновна? – говорит Егор.

– Что ж, Егор Павлович, поздравляю, – отвечает Макора.

– Ты сама виновата...

– Наверно, виновата...

– Я к тебе был всей душой.

Макора остановилась, взметнула ресницами. Егору стало жарко, он располил ворот

рубахи.

– Егор Павлович, ты женись, не укоряй себя, – сказала Макора твердо. – Насильно

милому не быть. Забудь всё. Будто встретились вот так и разойдемся...

Она поклонилась, хотела идти. Егор остановил её.

– Скажи хоть напоследок, почему ты...

– Хорошо, скажу. Я ошибалась в тебе, Егор, думала, у тебя широкая душа... А ты такой...

такой...

Егор ждал. Макора с минуту стояла, прижав ладонь к груди, потом выпалила:

– Единоличник...

Егор ничего не понял, так и остался стоять столбом.

Глава десятая

ВЕСЁЛАЯ СВАДЬБА В СОСНОВКЕ

1

Митя вернулся из очередной поездки с кинопередвижкой по дальним сельсоветам.

Худой, черный от загара, он был полон впечатлений. И не так уж широка округа, по которой

он колесил, все названия сел и деревушек знакомые с детства – Овсянка и Залисье, Учка и

Мотовилиха, Зеленино и Верхотурье. Но одно дело слышишь названия, другое дело видишь

село и его людей собственными глазами. Вот Учка – глухой заброшенный край, куда даже