Макорин жених

газогенераторных машинах. Синяков, было, пытался заняться техникой – электропилами,

тракторами, автомобилями, – да ничего у него не вышло: без квалификации за технику

браться пустое дело, а где их взять, квалифицированных механизаторов? Дедушкина пила

надежнее, любой подросток её дёргать умеет, а не умеет, так за день научится. Лошадка не

подведет, запасных частей не требует, возит-возит лесок и благополучно обходится без

текущего ремонта. Поэтому больше людей, больше лошадей – план будет. Эта простая

истина сама собой внедрилась в сознание и заставляла Синякова неотступно звонить по

телефону в сельсоветы, в райисполком, в леспромхоз. И он звонил, требуя людей, людей,

людей. Председатель райисполкома оборонялся от его настояний шуткой:

– Да ты, Синяков, оборудуй инкубатор там у себя в Сузёме, выпаривай лесорубов,

сколько тебе потребно, а у нас инкубатора нет. Учти.

Впрочем, председателева шутка мало действовала на Синякова, он был верен себе. И то

сказать, привычка – не старая рубаха, её легко не сбросишь с плеча. Новой техники

начальник попросту боялся. Лесорубы подтрунивали над ним: «Для нашего Синякова

аншпуг1 – первейший механизм».

2

И Миша и особенно, Владик были очень довольны детским садом. Никогда они за всю

свою короткую жизнь не ели так сытно и вкусно, как в садике, никогда они не видали столько

игрушек и таких красивых, как тут. Детям военной поры, им всё это казалось верхом

роскоши, и они наперебой каждый день рассказывали маме о новых играх, которым

научились в садике, о новых игрушках, которые сами мастерили из обрезков бумаги, из

палочек и дощечек, о новых передничках, красивых-красивых, которые надели вчера на всех

ребятишек перед обедом. А Владик, тот всё гордился тем, что над вешалкой для его

пальтишка наклеена картинка, а на картинке маленькая птичка, и она называется весело –

колибри.

Вера Никитишна украдкой смахивала слезу, слушая щебет своих несмышленышей.

Пусть радуются, пусть дольше не знают, что они сироты, сыновья погибшего на войне

солдата. Работала она не жалея сил, не убегая от самого тяжелого труда. Ещё молодая, она

выглядела старше своих лет: лицо огрубело от морозного ветра, а что касается фигуры, то в

лесорубческой одежде какая уж фигура у женщины. Да и не думала об этих вещах Вера

Никитишна. Ушла безвозвратно, казалось ей, та пора, когда хотелось глянуть в зеркало,

поправить волосы, улыбнуться своей красоте.

– Где тут мужики Михайло и Владимир живут? – раздался хрипловатый голос, и в дверях

показались длинные усы дяди Феди. Ребята, один другого шустрее, кинулись навстречу.

– Привет, лесорубы, привет...

Чинно, по-мужски поздоровались, заложили руки за спину и стали ждать. Федор

Иванович не заставил малышей томиться, из карманов бекеши он выгреб на стол ворох

орехов.

– Уплетайте, приятели. Не хватит, так ещё добавлю...

Вера Никитишна смущалась и вздыхала.

– Зачем вы, Фёдор Иванович, балуете-то их...

– Не избалуются, ничего. Как, мужики, не избалуетесь?

Ребята дружно крутят головами.

1 Аншпуг – толстый кол для перекатки брёвен.

До той поры, как встретился с этими «мужиками», Синяков и сам не знал, что ему не

хватало главного в жизни – ребят. Он стал заглядывать в отведенную ребятам каморку

сначала чтобы проверить, всё ли для них сделано, а потом и так, на попутье. Два задубевших

пряника, которые он прихватил по пути в буфете, привели его новых знакомых в такой

восторг, что Синяков в душе усовестился и решил на следующий раз принести гостинцев

больше и лучше.

3

Иван Иванович ковылял за Синяковым, то и дело соскальзывая «чужой» ногой с круто

утоптанной тропки, чертыхался, вытирал пот со лба и ворчал.

– Ты бы, начальник, не так размашисто шагал, ей-богу. Не удержаться за тобой. У тебя

хоть и худые лытки-то, да все свои. А у меня казенная, едри её корень, не слушается меня,

хоть ты что с ней...

Синяков сбавляет ход.

– Отдохнуть, что ли, устал если?

– А не лишне бы и отдышаться...

Они останавливаются около валежины, счищают с неё снег, садятся. Иван Иванович

извлекает из-за пазухи кисет.

– Ты нынче куришь ли, парнечок? Что-то я не вижу...

– Давно уж бросил. Много легче стало.

– Так-то так... Оно, конечно, как не легче...

Иван Иванович с аппетитом затягивается и заглядывает сбоку на начальника.

– Твоё-то нынче мнение какое, Фёдор Иванович, выполним дополнительное задание или

нет?

Синяков усмехается.

– Странный вопрос задает мастер начальнику. Выполним ли? Надо, так как же не

выполним…

Трёт переносицу.

– Вот людей бы ещё подбросили...

Иван Иванович кашляет от хорошей затяжки. Сквозь кашель пытается говорить.

– Людей-то уж неоткуда взять, начальник. Был я намеднись в Сосновке. Там коровы