Макорин жених

на ногу и кашлянул. Начальник сидел за столом, положив большие с узловатыми пальцами

руки на треснутое настольное стекло, замазанное чернилами.

– Можно к вам?

– Заходи. Чего скажешь?

– Я на работу приехал, товарищ начальник.

Синяков осмотрел приезжего критическим взглядом.

– Добро! Люди нужны. Выбирай, какая подойдет должность, сейчас оформим. Хошь

кладовщиком, хошь завом на пекарне, а то можно в помощники к завхозу. Которое устроит. .

Юра пожал плечами.

– Спасибо. Только мне бы не должности...

– Ты чего? – начальник уставился на юношу с явным недоверием. – Не должности?..

– Я лучше на производство. Направьте в мастерскую...

Начальник поморщился.

– Ты что – специалист?

Юноша покраснел.

– Мне хотелось бы попробовать хоть слесарем...

– Да там у нас есть, справляются, – тусклым голосом сказал начальник.

– Что ж, пойду тогда в делянку.

– Как хошь, твоё дело, двигай к завхозу, пусть оформит на довольствие...

3

Завхоза Юра не нашел. «Наверно, с козами управляется», – подумал он и пошел бродить

по улицам поселка. Да, видимо, нелегко здесь достанется. Дела тут, выходит, неказистые. На

всём поселке лежала печать запущенности и бесхозяйственности. Крыши с иных бараков

сползли, стекла в окнах повыбиты, и рамы заткнуты чем попало. Конюшня вся завалена

навозом.

Юра разыскал механические мастерские. Они тоже выглядели неказисто. Дверь висела

на одной петле, вперекос. И чтобы пробраться вовнутрь, стоило немалого труда открыть её.

Огромное помещение казалось пустым. Посреди лежал намет снега, и снег не таял. Из

дальнего конца мастерских неслось постукивание. Значит, там кто-то работал. Привыкнув к

темноте, юноша различил остов мотовоза. Под ним копошились.

– Труд на пользу, товарищи, – сказал юноша подходя.

Из-под мотовоза сначала показались ноги в испачканных мазутом валенках, затем

засаленный ватник и потом огромная шапка-ушанка. Лица не разобрать, потому что оно всё

чернёхонько, только глаза сверкают, как у негра. По росту определил: подросток, может быть,

даже мальчик.

– Как дела, молодой человек?

– Не спрашивайте, дела наши скучные. А вы из леспромхоза или как?

– Приехал на работу.

– К нам?

– К вам.

– Уж не механик ли?

– Конечно, не архиерей...

– Вот и ладно! Может, и пойдут у нас дела, – воскликнул мальчик в ватнике.

Юра развел руками.

– Они у вас и так идут. Начальник говорит, справляетесь...

– Вы серьезно?

– Нет, смешу.

Мальчик бросил на пол гаечный ключ.

– У нас вечно так. Мотовозы стоят, ничего поделать не можем, просим дать настоящего

механика, а нам говорят: «Сами делайте, как умеете».

Скорбная рожица, вымазанная маслом и копотью, была уморительна. Юра засмеялся,

ухватив мальчугана за нос.

– А ты не настоящий, что ли, механик? Иди-ка умойся...

Мальчик резко отстранился.

– Вы рукам воли не давайте.

– Ого! Да ты занозистый...

Мальчик ничего не ответил, занялся мотовозом.

4

Разыскать завхоза удалось только в сумерках. Он отвел Юру в барак, где жили

вербованные, приехавшие из разных мест страны. Обстановка в бараке поразила. Там царили

грязь и холод. Завхоз указал место на голых нарах. Новичок положил на них свои пожитки.

– А квартирка-то так себе, – сказал он.

Завхоз равнодушно ответил:

– Не в городе, в лесу.

– Оно конечно, как в лесу без грязи...

Завхоз измерил юношу взглядом с головы до ног и, не ответив, вышел. Новый жилец сел

на нары, поежился от холода. Что ж, молодой человек, располагайся, начинается новая

жизнь...

Под вечер в барак стали собираться лесорубы. Красные от мороза, закуржевелые, они, не

торопясь, раздевались, изредка перебрасываясь скупыми словами. На нового жильца не обра-

щали внимания. Только сосед по нарам, устилая своё гнездо, сказал:

– Нашего полку прибыло...

– Прибыло, – в тон ему ответил новичок.

Лесорубы затопили печи, обложили их по бокам мёрзлыми валенками. На веревках

развесили для просушки одежду. Когда печки раскалились, от валенок и одежды повалил пар.

Коптилки без стекол бессильно пытались перебороть расползавшийся по бараку туман. Но

силенки у них не хватало. Колышущиеся язычки их пламени бессильно мерцали,

окруженные радужными венками. Резкий запах прелого войлока щекотал в носу. Новосел

чихнул.

– Здоровеньки бывайте, – не без насмешки произнес сосед и, помолчав, спросил:

– Откуда приехал-то?

Новосел сказал.

– После срока?

– Что это? – не понял Юра.

– Зеленый, значит?

– Пожалуй, верно, что зеленый, – усмехнулся новичок.

– Ну, ничего, обкатаешься... Как звать-то тебя?

– Юрой, – односложно ответил новый жилец.

В бараке становилось всё теплее и теплее. Те, кто помещался ближе к печкам, стали

снимать верхнюю одежду. Воздух сгущался. Табачный дым, перемешанный с паром и

сдобренный гарью от подпаленных валенок, висел над нарами тяжелой пеленой. Юра не мог

выдержать, приоткрыл входную дверь. С клубами морозного пара хлынул чистый воздух.

– Эй! Что ты делаешь! Закрой сейчас же, – раздались возмущенные голоса. Пришлось

закрыть дверь.

– Ты, приятель, не шали. Тут ты не в своей горнице...