Маньчжурские стрелки

– Садитесь в эшелон, обер-лейтенант! Садитесь-садитесь! Пользуйтесь судьбой дарованным случаем!

– Это невозможно, гауптштурмфюрер, – рассмеялся Беркут. – Служба в рядах вермахта, знаете ли!

– Все, что может сдерживать вас, я улажу! Уже завтра вы окажетесь в Берлине, причем будете там под моей протекцией и протекцией Скорцени, как и полковник Курбатов!

– Счастливого пути, барон фон Штубер! – произнес Беркут, хотя прекрасно помнил, что гауптштурмфюрер так и не представился.

– Запомнили все-таки!

– До следующей случайной встречи!

– Вам не будет возврата туда, куда вы так стремитесь, обер-лейтенант! – произнес Штубер, последним, вслед за полковником Курбатовым, запрыгивая на подножку уходящего вагона. Они по-прежнему общались так, чтобы никто из невольных свидетелей их встречи не понял, что происходит, что стоит за встречей этих двух офицеров. – Они вас погубят, как погубили многих других.

– Все может быть, барон!

– Так зачем рисковать?! Плюньте на все и запрыгивайте в любой вагон. Прыгайте, Беркут, прыгайте, черт бы вас побрал! Все будет улажено, и вас ждет лучшая разведшкола Европы!

Штубер прокричал еще что-то, однако голос его потонул в пронзительности паровозного гудка.

– Кто это был, лейтенант? – спросил ефрейтор Арзамасцев, как только последний вагон исчез за кронами перелеска. – Никак старого дружка встретили?!

– Здесь невозможно что-либо объяснить, – все еще смотрел Беркут в ту сторону, где за поворотом дороги скрылся эшелон, увозящий барона фон Штубера. – Все происходит по воле рока. Через столько месяцев встретить здесь, в Польше, германского офицера, командовавшего штурмом моего дота «Беркут» в самом начале войны! Причем где и как встретить! На каком-то железнодорожном переезде, при случайной остановке поезда!

– Но что-то я не заметил, чтобы вы пылали ненавистью друг к другу, – поделился своими наблюдениями Арзамасцев. – К тому же, барон, кажется, не прочь был продолжить ваше знакомство.

– Теперь это известный германский диверсант, один из учеников Отто Скорцени, член группы обер-диверсанта рейха. Ну а тот собирает под свои знамена лучших диверсантов мира, с которыми намерен действовать уже под штандартами будущего, четвертого германского рейха.

42

Они стояли посредине небольшого плавневого полуострова – четверо крепких, вооруженных, готовых на все людей. И островок этот, подобно Ноевому ковчегу, дрейфовал посреди океана мировой войны, между жизнью и смертью, страхом и ненавистью, глотком свободы – и вечностью.

Старый, насытившийся лягушками болотный уж лениво прополз между их ногами и вызывающе свернулся в калачик на освещенной солнцем кочке, давая людям понять, кто здесь настоящий хозяин.

Зло сплюнув, Иволгин схватился за автомат и прошелся по нему густой очередью, рассекая тело этого полугада на мелкие кровянистые клочья.

Одной рукой Перс схватил его за плечо, ударом другой выбил из рук автомат.

– Ты же на нас всю местную свору красных накличешь! – прорычал он, разъяренно отталкивая командира от себя и подбирая оружие. – Офицер хренов! Диверсант, мать твою! Я – простой старый рубака, и то не сломался. На него вон взгляни, на лагерь-майора: Сталина убивать решился, на Кремль пошел. А затем пытки выдюжил, по лезвию балансировал, а как держится!

– Хорошо, – нервно сжал рукой кобуру Иволгин, – признаю… Вы правы, прапорщик, правы: вновь сорвался. Дальше группу поведете вы, майор Кондаков.

Кондаков и Перс выжидающе переглянулись.

– Вы об этом, о командовании – серьезно? – спросил Перс.

– Серьезнее быть не может. Как старший группы я передаю командование вам, господин майор. И забудем это досадное недоразумение, господа офицеры.

– Кстати, если по-настоящему, то из Германии я уходил обер-лейтенантом, – некстати уточнил Кондаков.

– Отныне вы в чине подполковника, господин Кондаков. Главком Семенов дал право офицерскому совету маньчжурских стрелков самому присваивать чины, исходя из того, что группа должна быть сугубо офицерской. Прежде чем передать командование, я повышаю вас в чине до подполковника. Вас это тоже касается, Кайманов. Офицерский совет группы удостаивает вас чина прапорщика, то есть младшего лейтенанта. Если господа офицеры не возражают, то я это решение утверждаю.

– Спасибо, конечно, – растерянно осмотрел стрелков Кайманов, – но мне и старшиной как-то…

– Для военного человека чин имеет принципиальное значение, – осадил его Иволгин. – Особенно в нашей группе. Так что поздравляю вас с присвоением первого офицерского чина, господин прапорщик. Свой чин подполковника я тоже получил с благословения Курбатова, поскольку уходил из Маньчжурии в чине штабс-капитана. В чине подполковника в Маньчжурии у нас был только Реутов, Царство ему… Кстати, в белой армии чина такого – майор, не существует. Штабс-капитан, капитан и… подполковник.

– Это верно, – подтвердил Перс.