Маньяк и тайна древнего русского клада

– Не знаю, – пожала плечами Наташа, с восхищением созерцая возлюбленного, который предстал перед ней с неожиданной, ранее незнакомой и более выгодной, стороны, – он только застегнул их мне на руках, и никакими ключами при этом не пользовался.

– Понятно, – не меняясь в лице, твердым голосом констатировал Майкл и, отдавая девушке пистолет главаря, тут же добавил: – Приготовься, возможно, сейчас будет больно.

Не говоря больше ни слова и не дав Елисеевой опомниться и как следует осознать, что же он собирается делать, американский предприниматель приподнял ее левую руку и, натянув железную перемычку, перебил ее выстрелом из бандитского пистолета. Ту же самую операцию он проделал и с правой рукой, после чего наконец-таки взял на себя труд объяснить то, зачем отдал девушке пистолет:

– Сейчас мы попробуем вырваться из этого разбойничьего вертепа, и, по-видимому, дальше нам придется столкнуться с жестоким сопротивлением. Ты умеешь обращаться с оружием?

– Нет, но, надеюсь, что разберусь, – она с ловкостью передернула затвор, приводя пистолет в боевую готовность и делая это так, словно для нее это было уже не впервые, – оказалось бы странно, если бы они вот так просто нас выпустили, – в дополнение усмехнулась Наташа, кивая на лежащее внизу, обездвиженное ее верным поклонником тело, – после того, как мы так невежливо обошлись с их главарем; да он, как только придет в себя, сам всех перестреляет, если сейчас – мы! – это не сделаем. Так что, я думаю, пустить им немного крови – будет делом вполне даже оправданным.

Заручившись поддержкой решительно настроенной девушки, Майкл извлек магазин из своей рукоятки и убедился, что там еще присутствует четыре патрона; он вспомнил: один он выпустил в ногу бандита, два потратил на то, чтобы освободить пленницу от оков, а еще один должен был находиться в стволе… пистолет Вацека должен был быть заряженным полностью. Таким образом, они готовы были дать вполне достойный отпор, однако О’Доннелл надеялся на то, что все же крики поверженного и униженного бандита не достигли своего назначения, потому что звук двигателя двигающейся машины и плотные двери вполне могли заглушить его тревожные, полные отчаянья, «визги». Он приложил палец к губам, словно поясняя своим жестом, что дальше следует вести себя как можно тише и общаться только с помощью определенной жестикуляции; Елисеева кивнула ему в знак согласия, обозначая своим жестом, что отлично поняла́, с чем связана такая его осторожность (она, несмотря на то, что Бог уже одарил ее невероятной красотой и бесподобными белокурыми волосами, была ко всему тому же девушкой совсем даже неглупой и отлично понимала, что как бы громко не верещал главарь преступного «братства», работающая техника однозначно преградила распространение громкого звука, доносившегося, как уже сказано, из подвала бетонного здания). Когда взаимопонимание было достигнуто, бывший спецназовец достал с одной из многочисленных полок наручники, которых в этой комнате оказалось в избытке, и пристегнул беспомощную руку бандита к металлической ножке; следующим своим движением американский морской пехотинец, правда в отставке, приподнял сложенные вместе указательный и средний пальцы кверху и тут же перевел их в направление лестницы, ведущей в верхние помещения; сомнений не возникало – он предлагал следовать вон из подвала.

Стараясь ступать по возможности более осторожно, отважные герои стали медленно подниматься, через каждые три-четыре шага останавливаясь и прислушиваясь к окружающей обстановке: вокруг все было тихо и не слышалось ни единого лишнего звука; создавалось определенное впечатление, что предположения беглецов оказались верными и что верные бандиту архаровцы так и не услышали отчаянные призывы своего предводителя; снаружи же не доносилось ничего: ни работы двигателя, ни тревожных криков, никакого другого движения – все было совершенно спокойно.

Следуя друг за другом, беглецы приблизились к двери и замерли на месте, не решаясь ее открывать; никому из них было неведомо, что может ожидать их снаружи и сколько прибыло на территорию бандитского клана преступников; их нерешительность длилась минуту, затем другую, и наконец, не выдержав мучительной пытки затянувшимся ожиданием, О’Доннелл повернул книзу дверную ручку…

Глава X. Жуткое наваждение